Въ число такихъ, возбуждающихъ литературную стыдливость предметовъ кажется, скоро попадетъ еще далеко не утратившiй своего жизненнаго интереса вопросъ о существующемъ у насъ безденежьѣ и тѣсно связанномъ съ нимъ промышленномъ застоѣ. По крайней мѣрѣ первые симптомы такой стыдливости, обнаружившiеся по поводу этого вопроса, мы уже видѣли: гдѣ-то встрѣтилось уже намъ нѣчто въ родѣ сказанныхъ оговорокъ и извиненiй, за которыми однако слѣдовало разсужденiе, только несказавшее ничего новаго. Но если бы эти вѣжливые, такъ любезно извиняющiеся господа послушали тѣхъ, кого уже стиснули обстоятельства, порождаемыя настоящимъ экономическимъ положенiемъ, у нихъ вѣрно не пошевельнулся бы языкъ произнести слово: мода, о такомъ явленiи, въ которомъ кружатся люди какъ въ водоворотѣ и начинаютъ теряться, не зная, за чтò ухватиться и какъ выплыть изъ этого водоворота. Не говоря о людяхъ, ведущихъ большiя промышленныя и комерческiя дѣла, положенiе которыхъ, какъ слышно, начинаетъ повременамъ принимать трагическiй характеръ, — посмотрите, въ какомъ настроенiи духа пребываетъ большинство мелкихъ собственниковъ. Мы знаемъ такихъ, которые, имѣя денежный капиталецъ, рѣшительно не знаютъ, куда съ нимъ дѣваться; знаемъ и такихъ, которые, не имѣя денежнаго капитала, но обладая недвижимостью, напримѣръ землею, не знаютъ, чтó съ нею дѣлать. Казалось бы, ничего нѣтъ легче, какъ имъ взаимно помочь другъ другу: имѣющiй капиталъ вручилъ бы его тому, кто обладаетъ недвижимостью, чтобы тотъ приложилъ къ ней капиталъ и платилъ бы на него проценты. Но это легко только на словахъ и на бумагѣ; на дѣлѣ же столько слышится съ обѣихъ сторонъ возраженiй, и столько затрудненiй находятъ они, что въ результатѣ остается одна невозможность. Неизвѣстность будущаго и происходящiе оттого недовѣрiе, опасенiя, паническiй страхъ — это уже не исключительныя явленiя, а повальный недугъ, по крайней мѣрѣ среди людей, не проникающихъ во всю глубину и во всѣ тайны экономическихъ законовъ и смиренно ожидающихъ спасенiя отъ знатоковъ этихъ законовъ. Чтó будетъ съ цѣнами на землю? чтó будетъ съ цѣнами на трудъ? чтò будетъ съ цѣнностью монетныхъ знаковъ? — обо всемъ этомъ недоумѣваютъ и ничего разрѣшить или предусмотрѣть не умѣютъ люди, которые не догадались заранѣе сдѣлаться глубокими экономистами и давно упустили время учиться. Они теперь умѣютъ только бояться, теряться и терять всякую охоту къ какому-нибудь рѣшительному дѣйствiю…
Мы еще не успѣли надлежащимъ образомъ усвоить взгляды новѣйшихъ философовъ, отвергающихъ исторiю, а потому вѣруемъ пока, что всякое будущее непремѣнно должно прямо и логически вытекать изъ настоящаго, ибо иначе и истечь ему не изъ чего. Наше будущее для нашихъ темныхъ людей должно-быть совсѣмъ неизвѣстно, потомучто въ настоящемъ-то многое ими не сознано и не понято. Многiя изъ послѣднихъ преобразованiй даже людьми, съ виду образованными, не всегда хорошо понимаются, а о простыхъ людяхъ и говорить нечего: имъ они почти или вовсе неизвѣстны. Самое положенiе 19-го февраля — какъ оно дурно было понято вначалѣ, это уже показали факты; но и до сихъ поръ самыя коренныя основанiя этого положенiя до того темны простымъ людямъ, что размышленiя ихъ объ этомъ дѣлѣ доходятъ иногда до смѣшного. Разговариваетъ напримѣръ государственный крестьянинъ съ мелкопомѣстнымъ дворяниномъ: