– Я всегда высоко ценил ваши профессиональные качества. Действуйте сегодня же. Завтра обсудим детали. Во сколько у них митинг начинается?
– В три часа по полудни.
– Тогда жду вас в одиннадцать.
– Об установке сюрприза вам доложить?
– Зачем? Контролировать человека с таким опытом – обижать его. Я обижать вас не хочу. Этой ночью я буду у Саланж. В случае крайней необходимости звоните туда. Не только крайней…
20
Такси ехало небыстро, пропуская вперед другие автомашины. Хафиз специально попросил шофера не торопиться. Шеф вызвал его внезапно, своим звонком буквально из постели вытащил. С чего такая спешка? Трудно работать с неврастеником, а что бен Ами неврастеник, сомнений у Хафиза не возникало. Да и любой человек со здравым рассудком, понаблюдав за этим «политическим» лидером, быстро убедился бы в этом. Неврастеник с манией величия.
– Приехали, месье, – шофер остановил машину и выключил счетчик. Хафиз протянул ему деньги и вышел.
Бен Ами недавно построил себе новый дом. Вполне современный, но естественно, как требует ислам без окон, выходящих в сторону улицы.
Хафиз дождался пока машина отъедет, скорей по привычке, чем по необходимости, оглянулся по сторонам, проверяя, не следит ли кто за ним и только после этого направился по вымощенному цветной плиткой тротуару к массивным воротам. Тяжелая дверь. Кнопка звонка и переговорное устройство скрывалось под жестяным фигурным козырьком. Только он нажал на звонок – зажегся свет. Сейчас его рассматривают на экране телевизора «ангелы-хранители» бен Ами. Вон она – линза встроенной телекамеры отражает свет фонаря. Спросят о чем-нибудь? Кто такой, например? Ответил бы он этим тупым верблюдам…
Переговорное устройство так и не заговорило. Просто щелкнул замок, дверь открылась, внешний свет погас, а вместо него загорелись фонарики, которые освещали дорожку, ведущую к дому.
Хафиз остановился на пороге, несколько раз затянулся сигаретой, которую, пройдя калитку, закурил, и бросил окурок в решетку водостока.
В холле его встретил Хуари, телохранитель бен Ами. На нем был ярко-синий костюм в белую полоску, ярко-красный галстук и желтые мокасины. Но даже такой фейерверк безвкусицы не отвлекал внимание от лица Хуари. А лицо его имело такое тупое выражение, что полицейские, пожалуй, могли отметить это в графе «особые приметы», в своих картотеках.
Хуари молча подошел к Хафизу.
– Я сегодня без оружия, – скучно сказал Хафиз, одновременно поднимая руки и безропотно давая себя ощупать.
– Все равно… – бесстрастно ответил Хуари, добросовестно обыскивая гостя. Закончив, он произнес: