Как–то боролись друг с другом двое сильных людей, и никто из них не мог одержать верх над соперником. Затем у одного из борцов возникла идея: «Мне следует попытаться ослабить его волю и разум, и тогда я сумею победить его тело». Именно этого и хочет Злое Начало, пытающееся заставить нас умерщвлять свою плоть».
ИСТИННАЯ СКОРБЬ И ИСТИННАЯ РАДОСТЬ
Когда Бердичевского равви спросили, какой путь является правильным – путь скорби или путь радости, – он ответил: «Есть два вида скорби и два вида радости. Если человек замыкается в скорлупе случившихся с ним несчастий и его покидает надежда, – это худший вид скорби, о котором сказано: «Божественное Присутствие (Шохина) не водворяется в месте уныния»*[219]. Другой вид скорби – это благородная скорбь человека, понимающего, что он утратил. Точно так же и с истинной радостью. Тот, кто пренебрегает своей внутренней сущностью и среди пустых удовольствий не чувствует ее и не пытается вернуть то, что он утратил, – такой человек является глупцом. Но истинно радостный подобен человеку, дом которого сгорел, но он, чувствуя глубокую внутреннюю потребность, строит новый дом. С каждым камнем, который он кладет в стены нового дома, радость его возрастает».
Когда умер сын равви Леви Ицхака, цадик, идя за катафалком, танцевал. Некоторые из его хасидим не могли скрыть своего возмущения таким поведением равви. «Бедную душу взял я, – сказал им Леви Ицхак. – Бедную душу и возвращаю».
Когда равви Кальману, автору известной книги «Свет и солнце», было пять лет, он однажды спрятался под молитвенным одеянием Бердичевского равви, как любят делать дети, играя в прятки, и украдкой подсматривал оттуда за цадиком. И тогда в его сердце вошла какая–то огненная сила, объяла его и полностью овладела им.
Годы спустя равви Элимелек, отправляясь к Бердичевскому равви, взял с собой некоторых своих самых достойных учеников. Среди них был и молодой Кальман. Равви Леви Ицхак, взглянув на него, сразу его узнал и произнес: «А этот – мой!»
Как–то Бердичевский равви и Аарон, его ученик, вместе путешествовали. Остановившись в Лиженске, они стали гостями равви Элимелека. Но когда Бердичевский равви уехал, его ученик остался. Он обосновался в «Клаусе» Дома Учения и Молитвы равви Элимелека и стал там заниматься, даже не сказав об этом равви Элимелеку. Но вечером цадик вошел в «Клаус» и увидел там Аарона. «Почему ты не уехал со своим равви?» – спросил он.
Аарон ответил: «Своего равви я знаю, а здесь я остался, потому что хочу узнать тебя».
Равви Элимелек подошел к нему и схватил за пальто. «Так ты считаешь, что знаешь своего равви? – воскликнул он. – Откуда тебе его знать, если ты даже не знаешь свое пальто!»