По окончании праздника Кущей Зуся захотел продолжить свои странствия, но больные ноги не позволяли ему много ходить. Тогда Зуся сказал: «Владыка мира! Зуся не может ходить». Тогда с Небес спустилось облако, и раздался голос: «Садись сюда».
И тут к Зусе подбежал Острожский рав и стал умолять: «Отошли это облако, я дам тебе коляску с лошадьми!» С этого времени он уже не называл Зусю «Реб Зише», но обращался к нему «Реббе Реб Зише», и под этим именем его узнали повсюду.
Рассказывают.
После войны победоносная армия проходила через Ганиполь и остановилась там на какое–то время. Солдаты сразу заняли трактир, все там выпили и ничего не заплатили. Потом им снова захотелось выпить, но ничего не осталось, поэтому они побили все стаканы и всю посуду и в придачу сильно поколотили хозяина трактира и его слуг. Напуганный хозяин послал за равви Зусей. Тот сразу же пришел, встал у окна, посмотрел на солдат, а затем три раза повторил слова молитвы: «Увекен тен падека… (Господь, Бог наш, пошли страх всем Твоим творениям)». После этого все солдаты, словно безумные, выбежали из двери и повыпрыгивали из окон, побросав свои ружья и ранцы, и что есть силы помчались по улицам прочь из города, не обращая никакого внимания на команды бежавшего за ними офицера. Лишь когда он грозно на них прикрикнул, они остановились и сказали: «Пришел какой–то старый еврей и произнес: «Падек!» Мы до смерти перепугались и, не зная почему, до сих пор испытываем сильный страх». Офицер приказал им вернуться в трактир, заплатить хозяину за выпитое вино и разбитую посуду, и после этого войска покинули город.
Равви Зуся однажды шел по лугу, на котором паслось стадо свиней*[231]. Посреди стада стоял пастушок и играл на свирели. Равви подошел поближе, стал слушать, покуда не выучил мелодию, затем, как бы взяв ее с собой, пошел дальше. Так он освободил из плена песню Давида–пастушка.
В старости равви Зуся заболел и последние семь лет своей жизни провел в постели, ибо – как о нем пишут – он принял на себя страдания ради искупления Израиля.
Как–то к нему в гости приехали Ясновидец из Люблина и равви Гирш Лейб из Олика. Когда они уезжали от Зуси, Гирш Лейб спросил Ясновидца: «Почему ты не мог сделать то, что делал равви Иоханан со своими больными друзьями: он давал им руку, и они выздоравливали?»
Услышав такие слова, Люблинский равви заплакал. И снова равви из Олика обратился к нему: «Почему ты плачешь? Думаешь, он болен из–за слабости своего тела? Он возложил на себя страдания по собственной воле и по собственной воле несет их, и если он захочет выздороветь, то ему не понадобится рука другого человека».