Необходимо понять огромную важность собственного опыта Маггида в получении необходимого для его души обучения, чтобы оценить не только ту внимательность, с которой он подходил к каждому из своих учеников в соответствии с особенностями их характера и внутренних достоинств, но и то, что рассказывают о его манере преподавания. Говорят, что у каждого из учеников Маггида было совершенно отличное от других понимание того, что рассказывал учитель, однако Маггид отказывался высказывать свое мнение об этих интерпретациях, ибо неважно, какое именно из семидесяти лиц Торы человек постигает в истинном духе – в любом случае он все равно постигает истину. Сказанное проливает свет на еще один аспект метода Маггида: когда он учил, то не придерживался строгой системы, но высказывал отдельные суждения и рассказывал притчи, не заботясь об их связи друг с другом. Перед учениками же ставилась цель – и эта цель полностью вовлекала их в работу – поразмыслить над сказанным и попытаться обнаружить в нем возможные смысловые связи. Каждый из учеников занимался этим самостоятельно либо они делали это все вместе. Один из них заметил как–то в своем письме: «Мы постоянно размышляли над каким–нибудь высказыванием, размышляли довольно долго, держа его в памяти в чистоте и цельности, пока снова не слышали из уст учителя нечто похожее». Считалось, что таким способом Маггид пробуждает истину, укорененную в духе своих учеников, пробуждает ее, «возжигая свечи» поучений.
Но мы не поймем всего сказанного в его полноте, пока не вспомним, что Маггид всегда был возвышенным человеком, но под влиянием Баал Шема его возвышенность из аскетического уединения преобразовалась в активную жизнь, связанную с обучением учеников. С этого момента его возвышенность приняла форму наставничества. Многие из учеников Маггида свидетельствуют о возвышенном характере слов, которые он произносил. Они рассказывают, что стоило ему лишь раскрыть свои уста, как у них возникало ощущение, что Маггид не находится более в этом мире и что через него вещает само Божественное Присутствие (Шохина). Этот феномен также нельзя понять, пока мы не погрузимся в еще большие глубины, на какие только окажемся способны. Тогда нам станет ясно, что со всей страстью своей души Маггид отдал себя на служение воле Бога, цель Которого – возвысить «маленького сына» до Самого Себя. И чтобы исполнить это свое служение, Маггид считает себя, свое мышление, свое учительство не более чем сосудом, в который должна вместиться божественная истина. По его собственным словам, он «превратил свое нечто в ничто». Именно с этой точки зрения мы можем понять то воздействие, которое оказывал Маггид на своих учеников и о котором младший из них, ставший затем Ясновидцем из Люблина, писал после своей первой встречи с учителем: «Когда я приблизился к наставнику, к Маггиду, то увидел, что он лежит на кровати; но этот лежащий на кровати был не чем иным, как чистой волей, волей Высочайшего». Вот почему ученики обучались более из самого его существа, нежели из тех слов, которые он произносил.