; не тем проповедником, который увещевает, как это делал в молодости равви Михал, но проповедником per se. Проповедь была его подлинной стихией, потому что равви Шмелке верил, что слова, вызванные в нас Богом, обладают способностью изменять людей; он никогда не отрекался от этой веры, даже перед лицом явных разочарований. Он считал проповедь действием, возвышающим молящихся до высшего уровня чистоты. В своих проповедях равви Шмелке постоянно требовал от молящихся двух вещей: во–первых, потоками своей любви они должны смыть все разделяющие их стены и объединиться в истинное собрание верующих, чтобы приготовить место для союза с Богом; во–вторых, они должны отделить свои молитвы от собственных индивидуальных воль и сосредоточить все силы своего существа на желании, чтобы Бог объединился со Своей Шехиной. Именно в таком духе равви Шмелке сам молился, именно с таким священным стремлением возносил душу до состояния экстаза; поэтому посреди молитвы он иногда забывал, что полагается говорить и делать, и начинал петь новые мелодии, до того неслыханные. Равви Шмелке оставил свою конгрегацию в Польше и уехал в Никольсбург, в Моравию, в общину, которая очень негативно относилась к хасидам. Такой человек, как равви Шмелке, не мог не вызвать там постоянных и разнообразных нападок. На многих он все же оказал сильное воздействие благодаря своему духу, всегда открытому и приветливому, однако большинство членов общины, которых он пытался отговорить от привычного им образа жизни, делали все им доступное, чтобы создать в своей общине невыносимые условия для равви Шмелке. Существует множество версий истории о том, как равви Элимелек, младший товарищ Шмелке по Дому Учения Маггида, посетил его в Никольсбурге и в грубой, но выразительной проповеди сказал бюргерам, что они – слишком плохие пациенты для такого прекрасного доктора, как равви Шмелке, так что сначала он, Элимелек, цирюльник, выпустит им немного крови*
[34]. В следующий момент равви Элимелек, внимательно посмотрев сначала на одного человека, потом на другого, поведал им все об их тайных страстях и прегрешениях. Сам равви Шмелке никогда этого не делал, потому что слабость человеческая не имела в его глазах большой важности. Главным его отношением ко всем людям, в том числе и к врагам, была любовь, необъятный поток любви, о котором он проповедовал. Дом Учения равви Шмелке в Никольсбурге со временем стал одним из главных центров хасидского движения. Равви Шмелке оказал огромное влияние на учеников и друзей, а через них – на бесчисленное множество других людей.