– Un corbillard, – произнес Джо.
Катафалк.
Мы попытались сообразить, у какого здания он припаркован. Прикинули расстояние. С того места, где мы остановились, это было трудно сделать. Я посмотрел вверх на крыши. Сначала я увидел семиэтажный фасад «Белль Эпок» из известняка. Потом орнамент на шестиэтажном здании, в котором жила моя мать. Я опустил взгляд. Катафалк стоял перед парадной дома, где жила наша мать.
Мы побежали.
На тротуаре стоял мужчина в черной шелковой шляпе. Входная дверь в дом была распахнута настежь. Мы посмотрели на мужчину в шляпе и вошли через дверь, выходящую во двор. На пороге мы заметили консьержку. В руке она держала платочек, а в глазах у нее стояли слезы. Она не обратила на нас внимания. Мы устремились к лифту. Поднялись на пятый этаж. Лифт ехал мучительно медленно.
Дверь в квартиру нашей матери также была открыта. Я увидел троих мужчин в черных пальто. Мы вошли. Мужчины в пальто посторонились, ничего не сказав. Из кухни появилась девушка с блестящими глазами. Она была бледна. Увидев нас, она остановилась. Потом повернулась и пошла к нам через комнату.
– Что? – спросил Джо.
Она не ответила.
– Когда? – спросил я.
– Прошлой ночью, – ответила она. – Все произошло легко и быстро.
Очевидно, мужчины в пальто поняли, кто мы такие, и сразу вышли в коридор. Они двигались почти бесшумно. Джо сделал неуверенный шаг и сел на диван. Я остался стоять посреди комнаты.
– Когда? – повторил я свой вопрос.
– В полночь, – ответила девушка. – Во сне.
Я закрыл глаза. И открыл их минуту спустя. Девушка оставалась на прежнем месте.
– Вы были с ней? – спросил я.
– Все время.
– А врач?
– Она его отослала.
– Что произошло?
– Она сказала, что ей стало лучше. И легла спать в одиннадцать. Она проспала час, а потом перестала дышать.
Я посмотрел в потолок.
– Ей было больно?
– В конце – нет.
– Но она сказала, что ей лучше.
– Ее время пришло. Я видела такое раньше.
Я посмотрел на нее, а потом отвел глаза.
– Вы хотите на нее взглянуть? – спросила девушка.
– Джо? – позвал я.
Он покачал головой и остался сидеть на диване. Я шагнул к спальне. Рядом с кроватью на подставке, обитой бархатом, стоял гроб из красного дерева. Внутри он был выстлан белым шелком. И оставался пустым. Тело моей матери лежало в постели. Голова покоилась на подушке, руки были сложены на груди поверх покрывала. Ее глаза были закрыты. Я с трудом ее узнал.
Совсем недавно Саммер спросила у меня: «Вас расстраивает вид мертвых людей?»
«Нет», – ответил я.
«Почему?»
«Не знаю».
Я не видел тела своего отца. Когда он умер, меня не было рядом. У него были проблемы с сердцем. В госпитале делали все, что могли, но с самого начала у него не осталось никаких шансов. Я прилетел утром на похороны и в тот же день улетел обратно.