. И мы с вами теперь одной веревочкой повязаны на всю оставшуюся жизнь. Свои люди, не чужие… И что бы нам, Оленька, не наладить сразу самые что ни на есть теплые отношения? Не чужие ведь, а никто вас отныне не поймет лучше, чем скромный ваш спутник и преданный слуга Джафар… Столько веков обитаю на этом свете, а столь ослепительной красавицы еще не видывал. Коли уж нам с вами по этой жизни шагать долго-долго в теснейшем единении, давайте всерьез дружить?
Он бережно, но настойчиво опрокинул Ольгу на измятую постель, в два счета спустил кружевную рубашку с плеч и примостился рядом, вкрадчиво нашептывая на ушко ласковые глупости, поглаживая и целуя в шею. Она вновь чувствовала себя, как во сне, когда нет сил сопротивляться происходящему. Уверенные руки прошлись по ее телу под жаркий шепот, туманивший голову, побывали везде, и это было приятно, что греха таить, рубашка упорхнула на пол, Ольга закинула голову, часто дыша…
И в единый миг очнулась от наваждения — в самый последний момент. Сама не знала, как это получилось, она не руками оттолкнула назойливого приставалу, чуть-чуть не добившегося своего, — а словно бы мыслью нанесла такой удар, что Джафар, охнув, как от резкой боли, слетел с постели и кубарем покатился по полу.
Сердито подхватив рубашку, Ольга торопливо в нее нырнула, закуталась одеялом, вскочила с постели и, твердо стоя на ногах, повелительно вскрикнула:
— Отвяжись, болван!
Джафар поднимался с пола, преувеличенно жалобно стеная и причитая на непонятном языке.
— Кто бы мог подумать, что за столь очаровательной внешностью кроется каменное и безжалостное сердце? — запричитал он. — Если в чем я и виновен, то лишь в том, что поддался вашим чарам, о самая прекрасная из колдуний этой огромной и суровой страны, где мне до сих пор не по себе… — и сделал пару осторожных шажков в сторону постели. — Я лишь стремился к дружескому единению…
— Еще захотел? — прикрикнула Ольга. — Шарахну ведь! Сам видел, у меня получается…
— Кто бы спорил, — уныло откликнулся Джафар, оставаясь на прежнем месте. — Я-то, наивный и романтичный, в простоте своей полагал, что отныне, освободившись от железной хватки сурового старца с рычащим именем, я обрету родственную душу, с которой…
Ольга, уже вполне овладевшая собой, усмехнулась:
— Меня ты уж точно не обретешь, прощелыга. Толковая хозяйка настолько далеко в отношениях со слугами не заходит…
— Милая Ольга, вас не трогает моя беззаветная влюбленность? — убитым голосом вопросил Джафар.
— Абсолютно, — отрезала она. — И попробуй только снова начать — получишь еще чувствительнее… Уяснил? Можешь сесть, если тебе хочется, только без глупостей…