Преимущество, которое получает землевладелец при введении тарифов на импорт, будет поэтому рано или поздно растворено в повышающихся зарплатах. Те землевладельцы, которые понимают сложившуюся ситуацию правильно, будут действовать решительно: они продадут землю до того, как обратный эффект (описанный выше) заставит их почувствовать, что земля теряет стоимость, и оставят новых владельцев с носом (на самом деле, новые владельцы пойдут протестовать, заявляя властям, мол, так и так, им требуется помощь, мол, сельское хозяйство гибнет! (* "Die Not der Landwirtschaft": "Возродим сельское хозяйство!"" – было политическим девизом прусских протекционистов. "Сельское хозяйство" в данном случае есть эвфемизм для слова "рента". Нетрудно найти параллели подобному явлению в Англии или США.)
Сокращение ренты как следствие повышения оплаты труда – неумолимо, хотя и не всегда оба явления могут выражены цифрами. Потому что то развитие событий в их "чистом" виде может быть отягощено или произойти одновременно со столь часто случающимися всплесками инфляции, вызываемых перепроизводством бумажных денег или ещё чем (открытием новых золотых приисков). Инфляция, которая имела место быть в период с 1890 по 1914 гг., восстановила потери землевладельцам от снижающейся ренты. Но это касалось только заложенных земельных владений, к тому же землевладельцу не надо было забывать и об обратном процессе, о таковой возможности, о том, что в 1873-1890 гг. происходило падение цен на землю.)
Но реакции, вызываемые защитными тарифами, не сводятся лишь к влиянию на поселенцев на свободной земле первого и второго классов. Необходимо проанализировать и то, как они влияют на фермеров, трудящихся на земле третьего класса. Эффект на "третьеклассников" прямо противоположен эффекту на первых двух, которые, как мы помним, платят эту пошлину из своего кармана, – а вот "третьеклассник" действительно находится под защитой этого закона об импортной пошлине. Он поставляет на рынок продукты по уже повышенной цене. Поэтому он прославляет этот закон, а попросту говоря, участвует в прямом ограблении потребителя. Теперь он за того же самого кролика, за который вчера получал 6 марок, получает уже 8, а мёд у него уже стоит 1,35 марки вместо вчерашних 1,10; проще говоря, он получает больше за всё, что продаёт, не неся никаких дополнительных при этом потерь. Лично для него все товары остались по тем же ценам, что и были раньше. Т. е. результаты труда для фермера, работающего на земле третьего класса, ВЫРАСТАЮТ, а работники промышленности испытывают снижение в результатах своего труда. А то уже даёт фермеру на земле третьего класса двойную выгоду, во-первых, его продукты продаются дороже, а в общем и целом все оплаты труда вокруг него сокращаются. Тем не менее, результаты труда фермера на земле третьего класса по-прежнему определяют общие ставки труда работников. Разумеется, возникающая диспропорция долго не живёт. Все же понимают, что вчера кролик стоил 6 марок, а сегодня уже 8, повысились цены и на другие продукты, соответственно, работники начинают требовать повышение зарплаты уже для себя, – а как жить? – показывая на то, что фермеры, работающие на земле третьего класса, вдруг стали получать больше, работники тоже начинают требовать увеличения оплаты труда. А иначе они тоже пойдут осушать болота, обводнять пустыни… В общем, или их требования будут выполнены, или..!