Как же теперь мы заставляем страдать каждого человека, изымая от него его же части его собственности, воздвигаем барьеры в его деятельности с помощью сторожевых псов и натренированных рабов. держим его подальше от его собственной земли, от частей его самого – отрываем, по сути, члены его от его тела? Не кажется ли вам, что подобный способ существования напоминает мазохизм?
Читатель может не воспринять наш метод сравнения под предлогом того, что лишение части земли человека не есть ампутация его члена, такая операция не вызывает потери крови. Но ведь это вызывает кое-что пострашнее, чем потеря крови! Наша физическая рана доставляет нам боль. Потеря уха или руки вызывает потерю крови, вызывает боль; кровь вытекает, свёртывается и рана затягивается. А рана, вызываемая потерей земли, кровоточит постоянно, бесконечно, и никогда не затягивается. При каждой оплате ренты, в каждый такой день оплаты, рана открывается пошире и из неё вытекает золотая кровь. Человек бледнеет и на шатких ногах уходит после такой сдачи крови. Лишение нас частей земли (ампутация части нашего тела) есть самая КРОВАВАЯ операция; никогда не заживающая рана. Можно сказать, что это не рана, а нагноение, которое не проходит. Но ровно до тех пор, пока ампутированная конечность не приставляется к тому месту, где она раньше была.
Но как это сделать? Ведь земля, вся, разодрана на клочки, продана и перепродана тысячи раз? И история этих продаж тянется вглубь на века, неужели мы должны наплевать на опыт и достоинство предков?
Но ведь это нонсенс. Давайте вспомним, кто был тот первый, кто подписал акт о земельной собственности? Лично я никогда не подписывался под тем, что вся Земля должна быть разделена на части и распродана, я понимаю важность целого и порочность ампутации. То, что сделали другие, без меня, без моего на то разрешения, меня не касается. Лично для меня те договоры – простые клочки бумаги. Я никогда добровольно не соглашался стать калекой. Поэтому я требую назад когда-то украденную у меня собственность и объявляю войну тем, кто отнял мою землю у меня.
"Но ведь здесь, вот на этом полуистлевшем обрывке пергамента стоит подпись твоего предка!" Да, действительно, что-то там стоит, только вот узнать, оригинал это или фальшивка, крайне затруднительно. Но даже если бы подпись была не фальшивой, я могу прочитать между строк, каким образом, под воздействием какой силы, эта земля БЫЛА ОТНЯТА, поскольку никто и никогда не даст просто так отрезать себе руку. Только если грозит смертельная опасность. Только пойманная в капка лисица отгрызает себе лапу. И во-вторых, а кто-то есть среди какой-либо администрации какого-либо органа, кто способен признать долги своих предков? Неужто дети должны отвечать за грехи своих родителей? Дано ли право родителям калечить своих детей? И наконец, может ли отец продать свою дочь?