— Вот именно — «что ж»! Мы достигаем цели, когда это необходимо…
— Реальной цели? — не то спросил, не то уточнил Маратов.
— Ощутимой… Большой Корреспондент вскрыл русские сейфы!
— Ему было легко это сделать, — опять усмехнулся Маратов и тем наконец столкнул собеседника с кромки.
Кажется, зашумела под ногами Янагиты осыпь. Но он не понял этого.
— Большой Корреспондент — важное лицо в штабе Дальневосточной армии…
Маратов откинулся на спинку кресла и захохотал.
Вот тут Янагита понял, что падает. Он попытался уцепиться руками за выступы обрыва, но выступов не было. Не было ничего, способного остановить падение.
— Ваш Большой Корреспондент…
Для полного уничтожения Янагиты, для разрушения величественного изваяния Большого Корреспондента Маратов назвал известную фамилию. Колосс японской разведки медленно рассыпался.
— Выйдите, капитан! — закричал Янагита.
Идзитуро Хаяси был в комнате. Он не мог не быть здесь Он — тень Маратова. И вот Янагита отрывал эту тень.
— Сейчас же выйдите!
Идзитуро встал — он сидел в углу под желтым японским фонариком, выполнявшим роль торшера, и просматривал журналы, — встал и пошел к двери, бледный, отрешенный, испуганный. Путь в несколько шагов был долгим, мучительно долгим и для Идзитуро, и для Янагиты.
За дверью Идзитуро остановился, обхватил голову руками и зашептал:
— Что же теперь будет?… Что будет?
В номере отеля, куда Идзитуро привез ночью своего подопечного — тень оставалась тенью, — Маратов сказал:
— Забудьте, друг мой, что слышали сегодня в доме Янагиты… Я пошутил… Пришла в голову шальная мысль позлить новоиспеченного генерал-майора.
Идзитуро молчал. Он не знал, как отнестись к словам перебежчика. Ему все еще было страшно.
— Вы еще молоды, — добавил Маратов, — и мне не хотелось бы видеть вас несчастным… Заставьте себя позабыть все…
Идзитуро кивнул. Это было признание собственной обреченности.
— Обещайте! — попросил Маратов.
— Хорошо.
Через два дня Маратов вернулся в Токио. Один. Капитана Идзитуро Хаяси впервые оставили в Харбине. Не по его просьбе. Ему нашлась срочная работа: подготовка диверсионной группы к выброске на левый берег Амура. Группу готовили на окраине Харбина в лагере «Хогоин», который официально именовался «Научно-исследовательским отделом». Шесть человек должны были перейти государственную границу в районе маньчжурского погранпоста, что в шести километрах северо-западнее селения Раддэ, и углубиться на советскую территорию. Пятеро диверсантов — из эмигрантского отряда «Бункай», шестой — Идзитуро Хаяси. До этого японских инструкторов не бросали за кордон. Они лишь готовили группу и иногда сопровождали до пограничной полосы. Впервые инструктор переступал рубеж. И им оказался Идзитуро.