Запел рожок и британские стрелки открыли огонь. Винтовка Бейкера, с длинным нарезным стволом била вдвое дальше и гораздо точнее, чем гладкоствольный мушкет. Император не стал вооружать своих вольтижеров винтовками, заявляя, что скорострельность компенсирует дальность выстрела и точность, и вот теперь его офицеры расплачивались за его решение: они все были целями для стрелков.
— Стреляйте в офицеров! — приказал сержант своим людям. — Не тратьте понапрасну порох! В первую очередь бейте по офицерам! — и первые французские офицеры рухнули под ударами вращающихся пуль.
— Вперед! Вперед! — кричали французские офицеры своим людям, но вольтижеры и сами стремились сократить расстояние и задавить стрелков.
Красномундирники открыли огонь. Мушкеты грянули намного громче, чем винтовки. Французы уже тоже стреляли; с обеих сторон стоял непрерывный треск выстрелов и звук был похож на то, будто по забору проводили палкой. Дым от выстрелов и французов и британцев сливался в одной большое облако, которое поплыло над склоном. Это была маленькая война легких пехотинцев; маленькая война между приближающимися французскими колоннами и британскими пушками.
Стрелок выстрелил, сразу отбежал за спину своему напарнику и начал перезаряжать винтовку, проталкивая пулю через нарезы ствола.
— Слева, Джимми! — прокричал сержант. — Вон тот скоморох, убей его!
Прежде чем он выстрелил в офицера, его люди ринулись вперед с примкнутыми к мушкетам байонетами.
— Назад, парни! Назад! — стрелки были уязвимы перед такими стремительными бросками, но они отошли назад, а изо ржи вдруг выросли фигуры красномундирников и дали залп из мушкетов, сваливший сразу полдюжины французов. Ответный залп зацепил бедро лейтенанта стрелков, он выругался и упал, глядя, как кровь заливает его белые бриджи. Двое солдат взяли его под руки и волоком потащили наверх к хирургам.
По всей долине шли перестрелки стрелков, но французские вольтижеры превосходили числом британских стрелков и медленно, но верно, заставляли тех отступать. Позади них на гребне холма ждала остальная британская пехота. Они лежали на земле, невидимые ни французским пушкарям, ни наступающим французским колоннам. Британские батальоны лежали в две шеренги; скоро они должны будут встать и принять на себя удар французских колонн.
А те уже переступали через тела мертвых вольтижеров. Барабанщики в центре колонн опускали палочки с невероятной силой, будто надеясь, что их юношеское рвение расчистит атаке дорогу до самого Брюсселя.
Это был испытанный способ ведения войны, способ Императора, атака в колоннах в надежде прорвать линию обороны противника. Но французы были не дураки, многие из них и раньше сражались против британцев и знали, что этот старый способ никогда не срабатывал против красномундирников. Британцы умели слишком быстро стрелять из пушек и мушкетов, к тому же только две передних шеренги в колоннах могли отвечать на выстрелы и каждый раз, когда на британцев шли такие колонны, британцы побеждали. Британская линия выглядела хрупкой и тонкой, но она охватывала колонны и по бокам и могла утопить их в огне. Против войск других государств колонны срабатывали великолепно, но британцы так быстро стреляли из мушкетов, что превращали такие колонны в мясорубку.