- Бланш, отец хочет нас послать за чем-то. Ты пойдешь? Бланш, с пыльной тряпкой в руках, появилась в дверях.
- Почему же он сам не сходит?
- Потому, - ответил папаша, уже побагровев, но сдерживаясь и выбирая слова: - потому, что мужчины подвержены заразе, а женщины нет.
- Ну, это, вздор! - отрезала Милли. - Масса женщин заболевает.
- Всем известно, - возразил Гослинг, все еще сдерживаясь, - что женщины сравнительно не восприимчивы к этой заразе.
- Ну, это мужчины так говорят, чтобы оберечь себя. Мужчины уж всегда такие - грубые эгоисты.
Пойдете вы, куда я вас посылаю, или нет? - вдруг крикнул мистер Гослинг.
- Нет, не пойдем, - вызывающе бросила Милли. - В такое время девушкам не безопасно ходить одним по улицам, не говоря уже о заразе.
Отец и раньше иногда покрикивал на них, и они нисколько не испугались..
- А я вам говорю: пойдете! - загремел отец. - Лентяйки, бездельницы, никуда не годные девчонки, вы обе! Кто вас поит и кормит? Кто на вас всю жизнь работал? Отец. А вы даже не хотите пойти купить ему табаку. - Дочки раскрыли было рты для возражения, но он еще больше озлился, затопал на них ногами и крикнул: - Ну, так я же вас заставлю.
Так он еще никогда не сердился. Девушки струхнули и, как водится, взвизгнули: «Мама!»
Миссис Гослинг давно уже подслушивала и моментально явилась на зов. И тотчас же сама накинулась на мужа:
- Как тебе не совестно, Гослинг! Разве можно в такое время посылать девочек на улицу! Еще того недоставало, чтобы мои девочки рисковали жизнью из-за твоего поганого зелья. Никто не виноват, что у тебя скверная привычка - курить.
Перед этим третьим врагом Гослинг спасовал. Он еще не поборол в себе привычки, ради мира в семье, во всем уступать жене. Целую четверть века они прожили вместе и очень недурно ладили между собой, но в тех случаях, когда миссис Гослинг находила необходимым показать, как она выражалась, «что и у нее есть язык», ясно видно было, кто из двух верховодит в доме.
- Кажется, не большое с моей стороны преступление, что мне захотелось покурить, - укоризненно возразил он. - Когда нужно было добыть еды, кто, спрашивается, рисковал жизнью - вы, или я? А, ведь, все знают, что женщины не заражаются чумой.
- А как же миссис Картер-то, через три дома от нас? Ее только третьего дня похоронили, - язвительно возразила миссис Гослинг.
- Ну, да, отдельные случаи бывали. Но, все же, заражается разве одна из тысячи. Это всем известно.
- А почем вы знаете, что этой одной не буду я? - расхрабрившись под защитой матери, съязвила Милли.
Так в это утро спор и кончился ничем; но Гослинг затаил обиду и не оставил без внимания того факта, что дочери его боятся. Теперь все изменилось. Никакие условности не связывали ему рук. И он решил «приструнить своих баб». Кстати, в буфете нашлась неоткупоренная бутылка виски.