– Домашнее задание выучила? – спросил Никита, когда, запыхавшись, оба замерли друг против друга, разделенные яйцеобразным палисандровым столом, на котором, если бы не обилие хрустальных ваз, впору танковые сражения устраивать.
– Тхерез носинг… – начала Лариска и поморщилась, махнув рукой. – А, ну тебя, не буду. Язык сломать можно.
– У тебя ведь скоро экзамен, – напомнил Никита.
– Я контрактница, – отмахнулась она. – Экзамены – одна видимость. Иди ко мне скоренько. Киска соскучилась по своему котику.
Не дождавшись ответа на свой страстный призыв, киска снова устремилась в обход стола, но упрямый котик улизнул и, по-прежнему соблюдая дистанцию, наставительно произнес:
– Делу время – потехе час. Или, как говорят американцы, «business before pleasure». Повтори.
– Отвяжись, – буркнула Лариска, раздраженная тем, что ей так и не удалось добиться своего. – Голова болит. Занятия отменяются.
Дело начало приобретать неожиданный оборот, опасный. Стоит разгореться ссоре – и все предыдущие старания псу под хвост.
– Скажи то же самое по-английски, – вкрадчиво потребовал Никита, огибая стол.
– Не хочу, – упорствовала Лариска.
– Ай донт вонт, – поправил он ее, приближаясь на расстояние вытянутой руки.
– Перебьешься.
– Не перечь старшим.
– Ой, на каких-то пять лет старше, а воображает из себя, а воображает! – фыркнула почувствовавшая свою власть Лариска.
– Все-таки я мужчина, – напомнил он, поддевая пальцем резинку ее трусов.
– Что-то не чувствуется. – Лариска опустила глаза, следя за манипуляциями его пальца. Ноздри ее конопатого носа раздулись, как у заправской кокаинистки.
– Кроме того, я твой репетитор, – продолжал Никита с напускной строгостью. – Как будет по-английски «не хочу»?
– Я хочу, я как раз сильно хочу.
– Сейчас не об этом.
– Об этом, об этом, – заверила Лариска, стискивая Никитину ладонь влажными ляжками. Рука словно внутри горячего пирога оказалась. С пылу с жару.
– Ай донт вонт, – тоскливо произнес он, безрезультатно пытаясь высвободить моментально взопревшую руку. Он почувствовал себя так, будто ему предложили препарировать огромную раскорячившуюся лягушку, к тому же живую, чрезмерно активную и неважно попахивающую. С трудом проглотил ком, набухший в горле, покрепче сцепил зубы, закрыл глаза. Ничего, это в последний раз. Скоро его мучения закончатся. Еще немного, еще чуть-чуть. Последний бой, он трудный самый.
– Сделай мне хорошо, – взмолилась задыхающаяся Лариска. – А потом я тебе.
Одна перспектива хуже другой, бр-р! Никита Сундуков передернулся. Лучше бы эта толстая корова видеокассеты с шейпингом смотрела, чем изощренную порнографию! Наверное, в Интернете не осталось ни одного эротического сайта, куда она не успела сунуть свой любопытный конопатый нос. Кстати, именно благодаря этому обстоятельству их отношения зашли так далеко… Так далеко, что дальше некуда…