Завыла сирена. Корабельные трапы и переходы заполнили перепуганные однаждырожденные и бесстрастные боевые Сталкеры, все спешили занять свои места по боевой тревоге. Шрайк направился в носовую гондолу и нашел госпожу там. Словно забыв об ожидающем приказаний экипаже, она молча смотрела на огромную луну.
— ЗАЧЕМ МЫ ЗДЕСЬ? — задал вопрос Шрайк.
Бронзовая посмертная маска Сталкера Фанг повернулась, чтобы посмотреть на него. Она все еще никому не сообщила о цели экспедиции и, как догадывался Шрайк, если бы кто-то из однаждырожденных, включая Нагу, спросил ее об этом так же бесцеремонно, Фанг своими когтями разорвала бы ему горло за подобную дерзость. На Шрайка же только посмотрела и, помолчав, прошептала:
— Скажите, мистер Шрайк, вы когда-нибудь вспоминаете вашу прошлую жизнь? Жизнь однаждырожденного?
— Я ДАЖЕ НЕ ПОМНЮ СВОЮ ПРОШЛУЮ ЖИЗНЬ СТАЛКЕРА, — ответил Шрайк. Но когда он произносил эти слова, в его памяти возник смутный образ девочки с окровавленным лицом, лежащей на куче водорослей и старых пробковых поплавков от рыболовных сетей. Шрайк тут же подавил этот проблеск в сознании, как топчут вспыхнувший под ногами огонь. — Я НЕ ПОМНЮ НИЧЕГО ДО ТОГО МОМЕНТА, КАК ДОКТОР ЗЕРО РАЗБУДИЛА МЕНЯ НА ЧЕРНОМ ОСТРОВЕ.
Фанг отвернулась и снова стала смотреть в иллюминатор, но он видел ее отражение на стекле; зеленые глаза горели необычным, метановым пламенем.
— А я однажды вспомнила кое-что, — как бы в раздумье, произнесла она. — Или почти вспомнила. В Разбойничьем Насесте я встретила одного молодого мужчину. Том его имя. Я почувствовала, что знаю его. Красивый. Очень добрый. Наверное, Анна Фанг любила его. Я не Анна Фанг, но, увидев его… столько разных чувств нахлынуло!
— МЫ МЕРТВЫЕ, — возразил Шрайк, которому стало немного не по себе. — МЫ НЕ ЧУВСТВУЕМ.
МЫ НЕ ПОМНИМ. МЫ СОЗДАНЫ УБИВАТЬ. ВОСПОМИНАНИЯ НЕ ИМЕЮТ ПРАКТИЧЕСКОГО ПРИМЕНЕНИЯ.
— Кто знает, для чего первоначально создавали нам подобных в годы черновековья? — промолвила Фанг. — Именно мои воспоминания привели нас сюда, мистер Шрайк. Я наводила справки об этом Томе. Мне хотелось больше знать о нем и, если возможно, вновь испытать те необыкновенные ощущения. Как удалось выяснить, он и его товарищи имеют отношение к городу-ледоходу Анкориджу. Я поручила подобрать для себя всю имеющуюся в большой библиотеке Тяньцзина литературу об Анкоридже. Единственное, что мне принесли, — «Historia Anchoragia» Уормволда. В ней не нашлось ничего о Томе, но именно тогда я впервые встретила упоминание о Жестяной Книге и догадалась о ее содержании.