– Дай денег, – сказала она хриплым голосом. – Мне раскумариться нужно. Хоть «колесами», хоть джефом.
– Джеф – это что? – заинтересовался я. – Никогда не слышал.
– Народное средство, – покривила Верка губы в подобии улыбки. – Мачмала на основе эфедрина. Гадость страшная, но без дозы я загнусь.
– Ты загнешься без этого всего, – я сделал широкий жест рукой, которым обозначил всю огромную квартиру с ее богатой начинкой. – А под кайфом ты ни на что не способна – ни выход искать, ни сопротивляться.
Верка прищурила глаза:
– Ты, что ли, способен? Крутишься тут, вынюхиваешь. Свой кусок спешишь урвать? А как дойдет до дела, так в кусты, а? Герой, блин, выискался! Посмотреть бы, как ты перед Мишаниной бригадой станешь на брюхе ползать!
– Допросишься, Верунчик, – предупредил я.
– Бить будешь?
– По-настоящему поколотить тебя не сумею – не то воспитание. А вот выпороть – могу запросто. Ремнем. Со свистом.
– Пори!
Глядя мне в глаза, Верка кокетливым жестом маленькой девочки, приподнимающей подол короткого платьица, взялась пальцами за края своей распашонки и пригласила меня убедиться, что полностью готова к обещанному наказанию. Сначала моему взору открылась юная поросль, затейливо подстриженная в форме сердечка. Потом Верка крутнулась на месте и продемонстрировала мне свои упругие ягодицы, смиренно дожидающиеся порки – хоть в прямом, хоть в переносном смысле, как угодно. Яркокрылая бабочка, вытатуированная на левом полукружье, опасливо встрепенулась.
– Ты! – сказал я, и это прозвучало как невольный горловой спазм. – Кончай свой цирк!
– Это не цирк, это эротика, – поправила меня она.
– Кончай! – повторил я коротко, как только сумел проглотить набежавшую слюну.
– А ты помоги, – предложила Верка, кося через плечо бесстыжим глазом.
В этот момент я догадался отвернуться и в маршевом темпе направился в гостиную, чтобы устоять перед искушением. Едва я успел развалиться в кресле и задымить сигаретой, Верка настигла меня снова. Распашонка опять кое-как прикрывала ее бедра, но это была лишь маленькая условность, поскольку я совершенно точно знал, как именно выглядит у Верки все то, что принято прятать от нескромных взглядов.
– Мне нужны деньги, – заявила она, и в голосе ее не осталось ни капли недавней дурашливости. – Эти ублюдки все забрали, до последнего рублика. Мы с Маринкой теперь по нулям, даже на проезд ничего нет. Выручай, если уж ты теперь наш единственный кавалер.
Я прищурился, посматривая на Верку сквозь голубоватый дым, и поинтересовался:
– А если я попрошу взамен кое-какие услуги?
– Пожалуйста! – она дернула плечами. – Только скорее, а то Маринка на меня обидится.