– А со мной! – плаксиво вторила Верка. – По-твоему, меня все это не касается, да? Мне тоже досталось!
Обрубок ее руки с толстой белой костью, торчащей из красного мяса, ткнулся мне в нос, заставив сдавленно вскрикнуть и отчаянно замотать головой, отгоняя наваждение. Фу ты, черт, надо же присниться такому! Кошмар рассеялся, реальность неспешно вплыла в мое сознание, но пронзительные женские голоса никуда не делись, продолжая звучать за неплотно прикрытой дверью.
– Ты здесь сбоку припека! Никто тебя не держит, можешь уматывать хоть прямо сейчас!
– Никуда я не уйду! Это квартира моего брата!
– Покойного, между прочим!
– Тем более! Я его сестра. А ты кто теперь?
– Вдова!
– Блядина ты, а не вдова!
– А ты!..
– А ты!..
Этот оживленный диалог мог продолжаться до бесконечности, и убаюкивающим он мне вовсе не казался, поэтому пришлось вставать и плестись усмирять родственниц.
– Что за шум, а драки нет? – процитировал я незабвенного Зощенко, появляясь в кухне.
В соответствии с классикой, после моей реплики словесная перепалка немедленно переросла в поединок с применением предметов домашней утвари. Верка вооружилась своей любимой кофейной туркой, но ее стремительный выпад был ловко парирован большим мельхиоровым подносом, отозвавшимся мелодичным звоном: бо-о-ом! Черным коршуном Верка налетела на Марину снова, норовя пробить оборону мельхиорового щита, а та не только защищалась, но и совершала короткие быстрые выпады, стремясь оттеснить противницу в угол.
Бом! Бом! Бом! – удары учащались, как и ожесточенное сопение двух эмансипированных дам, которые, как известно, нынче больше склонны к рукоприкладству, чем к рукоделию. Одна от колготок до свитерка вся в черном, другая в белоснежном халате, слегка окропленном кофейными пятнами, – они воинственно кружили по кухне. Я не стал дожидаться, пока одна из соперниц одержит решительную победу. Разоружив обеих, я развел их по разным углам и прочувственно сказал:
– Все. Закончите поединок в следующий раз. Если останетесь целыми и невредимыми. Сейчас это самое главное. Ты все свои дела закончила, Верунчик? Готова к экспедиции?
– С тобой хоть на край света, – заявила она, с вызовом поглядывая на Марину.
Врожденная стервозность уже подсказала ей, каким образом можно задеть родственницу побольнее, чем туркой или ногтями. Взвинченная, похорошевшая, разрумянившаяся – зелье, купленное на мои деньги, буквально перевоплотило Верку. Если бы мне никогда не доводилось видеть, во что со временем превращаются наркоманы, я бы даже возгордился творением рук своих. А так осталось лишь крякнуть да сделать вид, что я не замечаю неестественного блеска в Веркиных зрачках, расширившихся почти до размеров радужной оболочки. Не на реабилитационные же курсы мы с ней собирались!