И совершенно бессознательно именно это я и проделал. Дело оставалось за малым, но обжегший висок холод пистолетного ствола заставил наконец начать бороться с чужой волей. Какой это, к чёрту, выход? Это всего-навсего вход! Билет в один конец, в царство вечной Стужи.
Я медленно вытянул вперёд дрожавшую руку, кое-как прицелился и выстрелил. Взвизгнув, пуля ушла вверх и срикошетила от потолка. Лицо Криса потекло, словно разогретая на огне восковая маска, и из-под его расплывающихся чёрт начал проступать облик совершенно другого человека. А человека ли?
От жуткой метаморфозы к горлу подкатил тугой комок тошноты, и выронив пистолет, я невольно отступил назад. Теперь передо мной стоял вовсе не погибший год назад хозяин «Берлоги», а до судорог похожий одновременно и на Хранителя, и на Хозяина жутковатый тип. Узкое и худое лицо, белая кожа, чёрные провалы глазниц, в глубине которых начинал разгораться недобрый свет пронзительно-голубых глаз.
И этот новый облик будто придал мертвяку решимости – с трудом преодолевая выставленную мной защиту, он шагнул вперёд. Рука с ножом описала широкую дугу, и почудилось, будто обрывки разрезанных чужой волей защитных заклинаний липнут к синему лезвию и тянут его к земле. Почувствовавший сопротивление, мертвец изо всех сил рванулся вперёд, но чары пентаграммы удержали его на месте. Вот только почти сразу же протянувшиеся со всех сторон нити созданных моей кровью заклинаний начали истлевать, словно исчезающий на солнце иней.
Используя свой единственный шанс, я метнулся к мертвяку и вцепился в руку с ножом. Ладони легли поверх сжимавших рукоять пальцев, и в этот же миг всё моё тело от пяток и до макушки пронзил разряд магической энергии. Лёдяной шквал едва не заморозил в жилах кровь, но полыхнувшее в ответ огненной вспышкой боли правое предплечье вдребезги разбило подступающее оцепенение. Уж не знаю, какой скрытый смысл таился в покрывавших мою кожу колдовских письменах, но метнувшаяся вверх по руке огненная стихия по своему напору ничем не уступала хлынувшей из ножа энергии Стужи.
Не испытай я подобных ощущений при лечении стылой лихоманкн «драконьим огнём» – умер бы на месте от болевого шока. А так только на колени осел, но хватку не ослабил. Пытавшийся дожать меня мертвяк подался вперёд, но почувствовав, что теряет контроль над ритуальным ножом, попытался разорвать дистанцию.
Не тут-то было. Обмороженные руки давно уже утратили всякую чувствительность, но пальцев я не разжал. Если упущу нож, второй раз ни сил, ни решимости повторить попытку уже не будет. Тогда меня голыми руками возьмут. А может, и сам сдохну.