Боба остановился и тоже посмотрел наверх.
С неба спускались боевые корабли.
Один, два, три корабля… всего шесть.
Они приземлились вокруг Джедаев. Двери кораблей открылись, и оттуда по рампам стали выбегать солдаты и стрелять в роботов. Боба сразу узнал этих солдат, хотя их появление стало для него неожиданным. Джедаи стали отступать к кораблям, отражая лазерные выстрелы своими мечами.
Битва продолжилась, но Боба уже ничего не замечал. Он опять стал перепрыгивать по сиденьям к арене. Боевые корабли улетали, когда последние Джедаи ещё забегали в них по рампам. Некоторые хватались руками за улетающие корабли.
Они убегали - не только прекрасная женщина, но и Джедаи, которых они с отцом так ненавидели: Оби-Ван, его ученик и тёмный Мейс Винду - все убегали!
Но Бобе это было уже неважно. Ему нужно было найти отца. Он добежал до последнего ряда, расталкивая ошалевшую толпу.
Он вскарабкался на стену и прыгнул на арену.
– Папа! Папа! Где ты?
Песок под ногами был весь пропитан кровью. Трупы пачками валялись по сторонам.
Какой-то разорванный надвое робот крутился, разбрасывая оружие, обломки и тела во все стороны.
Один обломок подкатился к ногам Бобы и остановился.
Боба посмотрел на него… и узнал боевой шлем Джанго Фетта.
Папа! Узкие прорези глазниц смотрели так же знакомо, как будто это было лицо отца.
Шлем был весь в крови и пуст, как своеобразная точка в последнем предложении книги.
Всё. Конец.
Боба упал на колени и подобрал отцовский шлем. Значит, тот кошмар, который он видел с трибун, ему не приснился.
Это была правда. До последнего момента.
Никто не заметит десятилетнего мальчика в пылу битвы.
Особенно если он ходит, как лунатик, переступает через трупы и лужи крови, не замечает лазерных выстрелов, пролетающих у самой головы или врезающихся прямо в землю у его ног.
Особенно если он не обращает внимания на крики живых и стоны умирающих, да и на собственные крики тоже.
Бобу никто не видел.
Он превратился в невидимку даже для себя. Он не знал, о чём думает, что чувствует или что делает. Он ничего не понимал, как будто спал и видел сон.
Обеими руками сжимая отцовский шлем, он шёл по арене, спотыкаясь об останки роботов и людей. Солдаты добивали оставшихся роботов, корабли удалялись со спасёнными Джедаями, геонозийцы в панике покидали арену.
Боба нёс воспоминание об отце сквозь воспоминание о старом мире.
Может быть, он думал, что сможет вернуть отца к жизни?
Может быть, он думал, что сможет вернуться сам к обычной жизни?
Боба ничего не думал. Он был глух и нем, весь в себе, у разбитого мира.