Несмотря на вчерашний вечерний звонок, прокурор не смог принять меня утром. Он ждет меня в кабинете в три часа дня. У него недовольное лицо. Снова на столе лежит доклад о вскрытии Электры — я узнаю его по желтой обложке. Но он, похоже, толще, чем в прошлый раз. Может, мне кажется.
— Боюсь, что вчера был слишком оптимистичен, мой дорогой, — сразу произносит он.
Я молчу, но пытаюсь придать физиономии столь же угрюмое выражение, что и у него. И чувствую, мне это удается без труда.
— Доклад… был не так полон, как я считал. Вы знаете нашего нового медэксперта?
— Которого?
— Ну этого, последнего, маленького гения, о котором все говорят…
— Да, конечно.
— Ему пришло в голову провести тщательный анализ земли с черепа… жертвы, и он наткнулся на кое-что странное. Земля вроде не относится к тем, что встречаются в округе. Точнее, она смешана в определенной пропорции с искусственными удобрениями, предназначенными для использования в бытовых условиях, эта земля из цветочного горшка.
— Значит, ей по голове ударили цветочным горшком?
— Нет, у нашего Шерлока Холмса иная идея — носок или чулок, что-то длинное, набитое землей могло послужить в качестве дубинки.
— Значит, ее ударили, когда она висела?
— Нет, она потеряла сознание от удара, поскольку, похоже, пришла в себя, когда её… вздергивали.
— Понятно.
— И тут мы подходим к главному в рассуждении нашего медэксперта. Этот молодой врач — автор известной работы о разрывах сухожилий и мышц. Он неоднократно наблюдал у множества повешенных, что мышцы шеи и сухожилия рвутся, надрываются и растягиваются по-иному в зависимости от того, что тело или… жертва бросается сама с лестницы, со стула или даже с табурета. Скажем так, отношение между растягиванием и разрывом волокон в каждом случае разное. Так мне сказали.
— Значит, было убийство, — твердо говорю я.
— Да, было убийство. Всё говорит об этом. Слишком мало разорванных и надорванных волокон. Следователь Брийар, получив результаты, сообщил мне о намерении предъявить два обвинения.
— Моей жене и её клиенту?
— Да. Я этим очень огорчен. Вы понимаете, что таким образом ваша жена соучастница, но это еще не говорит о её виновности…
— Я сам следователь, господин прокурор.
— Простите меня, — сказал он, пожимая мне руку. — Все это так неожиданно, так ужасно, так невероятно… У меня в голове все перепуталось. Чтобы такое произошло у нас…
Это еще хуже для него, и я понимаю его. Он разозлен на своего слишком блестящего медэксперта…
— Эти дураки снова арестовали Ханса! — сообщила мне растрепанная Эмильена.
— Ханса?
— Да, моего клиента!