– Я сделал это.
Рен Боз просиял и махнул рукой. Потом резко повернулся и энергично пошел вверх по каменистой тропинке, ведшей к блиндажу управления. Перед глазами двинувшегося следом африканца запульсировало, то распахиваясь, то почти складываясь, обширное отверстие на брюках физика – ткань просеклась от ветхости, лопнула, и белая, давным-давно не знавшая солнца кожа Рена Боза при каждом шаге высверкивала наружу.
– Ваши брюки прохудились, Рен, – вежливо сказал Мвен Мас, – вы знаете об этом?
Рен Боз, не оборачиваясь и не сбавляя шага, равнодушно пожал плечами.
– Разумеется, – проговорил он. – Но я не столь богат, чтобы менять туалеты из-за первой же неполадки. А Эвда Наль слишком занята у себя в институте и никак не может выкроить время, чтобы поставить заплату.
Мвен Мас украдкой вздохнул. Тут он ничем не мог помочь коллеге и другу. Он охотно ссудил бы того средствами на брюки, но от его собственного последнего гонорара, полученного за внедрение в технику связи по Кольцу репагулярного и кохлеарного исчислений, сильно облегчивших прием при стремящихся к отрицательному нулю угловых скоростях, почти ничего не осталось после уплаты девяностовосьмипроцентного налога в Фонд Потенциальных Сирот Звездоплавателей, Могущих Погибнуть у Черной Звезды Влихх-оз-Ддиз. Закрытый циркуляр с требованием добровольного милосердия к будущим сиротам был неожиданно спущен во все связанные с космосом учреждения Академией Чести и Права, а пока у Влихх-оз-Ддиз никто не погиб, колоссальной суммой, собранной в течение нескольких месяцев, распоряжался по доверенности Академии звездолето-растительный кооператив «Онанизон», практически монополизировавший производство онанизонных кораблей и поставлявший Совету Звездоплавания до двух семнадцатых звездолета в год, а потому пользовавшийся неограниченной поддержкой таких влиятельных политиков, как Гром Орм и Эрг Ноор. Поговаривали, что «Онанизон» давно стал негласным спонсором Академии, захиревшей на год от году сокращавшихся дотациях Мирового Совета, и теперь вертит Честью и Правом как хочет.
У входа в блиндаж Рен Боз резко остановился, и задумавшийся Мвен Мас едва не налетел на него.
– Что это? – голосом, чуть охрипшим от внезапного гнева, проговорил Рен Боз. – Кто приказал?
Пока ученые беседовали внизу, самый, видимо, рачительный из добровольцев на небольшой гравиплатформе облетел титаническую спираль, сверкавшую пламенными отсветами в лучах солнца, нависшего над иззубренным тибетским окоемом, и с помощью портативного лазера срезал с каждого из сотен контактов по крупинке сверхдефицитного рения, бережно складывая их в нагрудный боразоновый контейнер. Сейчас работа уже шла к концу; гравиплатформа, описав полукилометровый круг, снова подрагивала всего в пяти метрах над землей, и ученые отчетливо слышали, как доброволец, деловито орудуя лазером, мурлычет себе под нос древнюю песнь свободы: «Полем, полем, полем свежий ветер пролетел. Полем – свежий ветер, я давно его хотел…»