Она протянула Андрею завернутые в салфетки и пакет блинчики.
– Подогрей только.
– Да, спасибо.
Она подставила щечку, он чмокнул. Ничего девчонка… Чего тебе, Воронов, еще надо? Любви? До дрожи в коленках, до разрывающих грудь ударов сердца? Так в чем проблемы, пацан? Сделай так, чтобы дрожало, чтобы стучало. Ах, неохота, ах, надоело… Ну, тогда и не разводи плесень, не порти людям быт. Уматывай отсюда.
Не получилось любви сегодня. И вряд ли получится завтра. Любовь не блинчики – на сковородке не испечешь. Имеется в виду любовь, а не приложение. Свободен, Воронов. Гуд лак.
А жаль…
Домой он шел через парк, решив сегодня не месить грязь на перекопанной улице. Немного дальше, но зато лишняя порция относительно свежего воздуха. Когда-то парк был красивым и ухоженным, Андрей водил гулять сюда маленького Пашку, читал ему сказки, сидя на уютной скамеечке. Сейчас скамеечек не осталось, разломали и сожгли. Часть деревьев вырубили для отопления старого фонда. С детьми теперь в парке не гуляли, гуляли только с собаками – с бультерьерами, стаффордами, мастифами и прочими кровожадными породами, чье место за решеткой в городском зоопарке. Иногда твари, не слушаясь хозяев, бросались с хриплым лаем друг на друга, рвали толстые шеи, разбрызгивая окровавленные клочки шерсти. Затем друг на друга бросались хозяева, защищая честь своего четвероногого друга от звучавших оскорблений.
Стая ждала его на выходе из парка. Андрей, конечно, не считал собак, но невольно прикинул, что их всяко больше, чем патронов в его «Макарове».
До двора, где он жил, оставалось метров двести. Но на этом промежутке ни одного более или менее пригодного для укрытия места.
Не дрейфь, Воронов. Нужен ты этим собакам, как акваланг парашютисту. Шире шаг. Дышите легче.
Дорожка вела вдоль высокого бетонного забора с одной стороны и вдоль заснеженного пустыря с другой. Андрей миновал мостик через канаву, самым быстрым шагом, почти бегом, протаранил стоявших на тропинке собак и наконец достиг забора. Неожиданно он обнаружил, что правая рука с силой сжимает в кармане рифленую рукоятку пистолета.
Фу… Тихо, тихо. Твари чувствуют страх. Они ждут команды от тебя. Не дашь команды, не нападут. Черт, и никого вокруг…
Андрей мельком, будто нечаянно, обернулся. Собаки бежали сзади, чуть сбоку, прижимая человека к забору.
«Может, блинчиков хотят?»
Он остановился. Псы тоже замерли, пошевеливая хвостами. Вожак – смесь кавказской овчарки с непонятно чем, – стоявший к Андрею ближе всех, поднял голову и внимательно посмотрел прямо в глаза.
– Нет у меня ничего, – прошептал Андрей, – а играть с вами некогда, С кошками играйте.