Паша потер подбородок, создавая видимость сильного душевного волнения и активной работы памяти.
– Не волнуйся так, Одышкин. Где Третьяк – там победа. Говори, кого узнал.
– Петю Канарского знаете?
– Ну еще бы…
Петя Канарский слыл местным бандитским заправилой, контролировавшим пару городских районов. Свое необычное прозвище он приобрел за то, что, отдыхая на Канарах, забывшись по пьяни, помочился в ресторанный бассейн, а затем столкнул туда возмутившегося не по делу официанта. Испанские власти затрюмили Петю в местную тюрягу, но через пару дней отдыхавшая братва вытащила авторитета под залог.
Петя очень гордился этим фактом биографии, при каждом удобном случае в розовых красках расписывая, как тянул срок на испанской зоне, будучи пойманным Интерполом на крупной афере с оружием. Все верили, и в конце концов Петя поверил в это сам.
Внешность типичного питекантропа и бычьи повадки немного подмывали Петины воспоминания – подобным товарищем вряд ли заинтересуется Интерпол, но никто открыто сомнения не высказывал, боясь навлечь нечаянный гнев Канарского. Петя по природе был обидчив и мог обидеться.
– Так что, он присутствовал?
– Григорич ему до этого платил.
– Ты не виляй задницей! Был он на разборке или нет?
Паша, чуть не плача, выдавил:
– Да… был.
– А с ним?
– Пацаны его. Нико-один и Нико-два. Близнецы.
– Знаем таких. Ну и чем у братвы раунд закончился? Кто победил?
– Ну, по понятиям эти, в пальто, не правы были. Это Петина территория, даже в газетах пишут. А они откуда взялись? Накатили на Петьку: «Запомни, баклан ресторанный, еще раз здесь засветишься, заставим нассать в ведро, а потом утопим!» Григорича за шиворот и на улицу. Петя обиделся, конечно. По-взрослому так обиделся. Харкнул вслед, пальчик показал. Потом близнецам говорит: «Хера они получат! Найдите Ортопеда, пусть зарядит машинку и разнесет этот сарай к едреной матери!»
– Ортопед? Это Тимохин?
– Да, Серега. Бывший взрывник. Изобретал как-то бомбу, ему ноги-то и оторвало. На протезах ходит, поэтому и Ортопед.
– Отходился.
– Почему?
– На днях шел по улице, нес пакетик, нечаянно выронил, хотел поднять… Говорят, что запчасти от протезов находили в радиусе километра. Хорошо полетал. Погоди-ка! Они в среду в мастерской воевали? Точно! А в четверг Ортопед и взорвался. Часиков в девять вечера! Вот он кому подарочек-то нес, сучье вымя!
Паша пару раз сглотнул слюну. Андрей потопал ногой по полу.
– Ты, значит, после этой «стрелки» на складе решил приболеть?
– Приболеешь тут. Канарский – конкретный малый.
Андрей поднялся со стула. Читать нравоучительную речь о чести и совести он не собирался, проще было заехать в морду, да толку-то. Только руку вывихнешь. Хоть ядерная война, а страус все равно башку в песок зароет. И Одышкина понять можно: лучше грипп, чем гроб. А чего? Другой бы, что ли, не заболел? Кто решился бы панику поднять? Никто. Хорошо рассуждать и упрекать. Все верно, Пашенька, все верно, никто с тобой не спорит. Живя среди страусов, волей-неволей становишься страусом. Даже если очень не хочется.