— Нет, именно трассеров. И чем они будут страшнее, тем лучше.
Сполох выделывает сложные манипуляции сигаретой, размышляя. И, придя к какому-то выводу, лезет в карман за фонор-картой:
— Спешнев, здесь комиссар Сполох…
Приложением двух указательных пальцев я открываю личный сейф. И, может быть, впервые за последние десять лет делаю это не ради архивных дискет, а из-за пыльного шок-гана.
— Все будет хорошо, Сережа, — говорю я Сполоху. Голос у меня какой-то… самому незнакомый. — Занимайся своими делами. Они непременно вернут Индиру.
И быстро покидаю свой кабинет, чтобы не растерять давно забытое, стершееся с годами, а теперь вдруг вновь ожившее во мне острое чувство врага.
— Глупость, — с сердцем говорит Азраил. — Нелепица… Ну зачем это им? Какой в том прок? Если они хотят делать бизнес — пусть придут к нам, и мы договоримся. Но для чего уничтожать Гигаполис?!
— Ну, и что ж это за “третья сила”? — спрашиваю я.
— Мы не знаем. Мы лишь строим догадки. Сначала думали, что сюда снова, как в прошлом веке, прорывается “Коза Ностра”. Или колумбийцы. Или кто-то еще. Не подтвердилось. А потом мы нашли логово.
— Они поселились рядом, — говорит Маркольф. — Под боком у нас. Наши люди несколько раз сталкивались с ними нос к носу. Они роют свои шахты сквозь наши улицы. У них здесь эти… — лицо его задергалось от едва сдерживаемого отвращения, — Инкубаторы…
— И они не хотят договариваться, — подытоживает Азраил. — Они хотят только разрушать. Стреляют без разбору. Идиоты.
— Так это что — мутанты? — осторожно предполагаю я.
— Мы тоже думали — мутанты, — говорит Саммаэль. — Но если это и мутанты, то очень странные.
— Может ли человек, давно умерший и зарытый в землю, вдруг мутировать настолько, чтобы снова подняться, напялить на себя ветхое рванье и мотаться по земле, как живой? — спрашивает Азраил в пространство.
— Не может, — пожимаю я плечами. — Человек — не может.
— Правильно, сынок. Стало быть, это не люди.
— Мы называем их “инкубами”, — говорит Маркольф. — Не совсем адекватное обозначение. Инкубами, если вы знаете, именовались мужские демоны, охочие до баб…
— Еще бы не знать, — хмыкаю я. — Еще в детском саду проходили!
Маркольф глядит на меня с некоторым сомнением, стараясь понять, серьезно это я или удумал порезвиться.
— Но как-то же нужно было их окрестить, — продолжает он после небольшой паузы, не придя к определенному выводу. — Никакие это, хочется верить, не демоны. И до женского тела никто из них, насколько нам известно, не падок. Однако ни разу еще не наблюдались экземпляры женского пола, что и дало повод использовать такое обозначение. К тому же “инкуб” родственно “инкубатору”.