Так я и знал: в кабинке обосновался спригган. То есть в данный момент он отсутствует, должно быть — отправился на промысел. Но внутренность хижины носит недвусмысленные следы его пребывания: обглоданные крысиные кости, в углу — устроенная в виде гнезда подстилка из раздерганных тряпок. И непременная груда прохудившихся мисок, надраенных песком до зеркального блеска. Черт знает, отчего спригганы питают такую слабость к металлической посуде…
Морщась от запредельного, апокалиптического зловония, я спроваживаю смердящие объедки из хижины импровизированным веником из тряпичного жгута. Затем распинываю гнездо по полу, обращая его в довольно спартанское, но просторное ложе.
— Сударыня, прошу в опочивальню!
Видимо, ктырице, чтобы она обо мне ни думала, все же не улыбается провести ночь под открытым небом, да еще в таком месте. Она не заставляет просить дважды. Но, едва переступив порог, тотчас же шарахается прочь.
— Я что, должна здесь ночевать?!
— А ты как хотела? — любопытствую я с самым невинным видом. — Впрочем, я не настаиваю, свалка велика…
— Меня сейчас вывернет!
— Только не на пол, ради всех святых! Нам тут еще коротать досуг до рассвета.
Индира борется с тошнотой.
— Это невыносимо!.. — с трудом, сквозь спазмы выталкивает она из глотки. — Я же сдохну…
— Не сдохнешь, голубушка. Если выживешь.
Из ее глаз брызжут слезы.
— Подлюга! — шипит она. — Мразь!.. Бог свидетель, я доберусь до твоей дерьмовой шеи…
— Заметь, — говорю я наставительно. — Тошнит тебя уже не так сильно. А ну, разозлись еще.
Индира затихает. Подносит ладони к лицу.
— Я никогда не отмоюсь от этого смрада, — говорит она упавшим голосом.
— Никто не отмоется. Все мы, кто живет в Гигаполисе, провоняли насквозь. Вопрос лишь в концентрации.
Она тяжко вздыхает и с обреченным видом опускается на поп в уголке, целомудренно натянув подол юбки на колени. Я гашу фонарь. Это делает меня невидимым, между тем как мне прекрасно заметен ее силуэт, освещаемый пепельным светом из окна.
— Ты полоумный, Зомби, — говорит она. — Зачем тебе мина с автовзводом под боком? Стоит тебе лишь задремать, лишь прикрыть глаза…
— Может быть, я чересчур обожаю риск. Твое присутствие сладко щекочет мои нервы. Это вызов моему самолюбию. Как же так?! Неужели я не добьюсь своего от этой дикой кошки? Еще ни одна женщина не устояла перед моими чарами. Проломить барьер ненависти, чтобы обратить ее в любовь, — это ли не достойная меня задача?
— Ты выбрал самое подходящее для обольщения место, — фыркает Индира.
— Обстоятельства бывают сильнее нас. Да и сам я не в лучшей форме. Ах, если бы сменить эту клетушку на роскошные покои! Вообрази себе: просторная зала, стол на витых ножках… всюду свечи, ковры… музыка тихонько играет, не какую-нибудь новомодную трясучку, а терпкий, черный, как бразильский кофе, как кожа негра, электронный соул…