Тук-тук-тук – постучали в дверь осторожно.
– Входи, батя, – разрешил Клим, отодвигая колоду подальше.
Отец, как всегда, протиснулся в комнату сына бочком. Давно минули золотые денечки, когда в светлой детской можно было застать веселого вихрастого Климушку, возящегося с конструктором, кубиками или пачкающего альбомы акварельными красками. Сын вырос, возмужал, начал говорить басом и покрикивать на родителей.
– Сидишь? – спросил отец с виноватой улыбкой.
– Сидят на зоне, батя, – поправил его Клим с нотками превосходства в голосе. – Я просто отдыхаю.
– Ильфа и Петрова не пробовал читать? Помнишь, я давал тебе книгу…
– Туфта! А Бендер твой – жид пархатый. Стану я на такого дешевого фраера время тратить!
– Может, что-нибудь другое тебе предложить? – не унимался отец. – О'Генри?.. Фантастику?..
Клим посмотрел на него не то чтобы с жалостью, но с сочувствием. По батиной теории выходило, что на том свете каждый устроится в меру своих душевных и умственных способностей. Ну, типа того, что музыкант сможет до одурения на скрипочке своей пиликать, заядлый рыбак ничего, кроме удочки своей, не будет видеть, а алкаш не просохнет до Страшного суда. Вот батя и донимал Клима то своими книгами дурацкими, то какой-то музыкой допотопной, то смотреть канал «Наше кино» фаловал. Чудак-человек! Да ведь по его теории выходило, что в загробной жизни Климу сплошная лафа светит – курево, порево, пойло, жрачка, – и все задарма, на халяву. Чего еще надо?
– Ты иди, батя, – попросил Клим. – Мне собираться надо. Дельце одно намечается.
– Эти твои дела тебя до добра не доведут, – укоризненно покачал головой отец.
– Я сказал: дельце. Дела у прокурора… Ступай, батя. Честное слово, некогда мне…
Часы и впрямь показывали уже половину четвертого. «Стрелка» забита на пять, но Климу хотелось добраться на место пораньше, оглядеться, наметить пути отступления, если Тамарины заступнички подготовили какую-то подлянку.
Обсудив с Женей ситуацию, они решили Березюку и Шумихину про состоявшиеся накануне переговоры не рассказывать. Менты за такое по головке не погладят, наоборот, запросто настучат по этой самой головке. За то, что напарники неурочную пьянку устроили, за то, что позволили себя на понт взять, за то, что решение самовольно приняли, со старшими не посоветовавшись. Майор Березюк, он хоть и родной мамкин брат, но пощады от него не жди – будь ты ему хоть кум, хоть сват. Вот ежели затея с двадцатью пятью штуками выгорит, тогда да, совсем другой коленкор. Победителя не судят…
«Вы признаете себя виновным, обвиняемый?»