– Когда они уже отсюда уберутся, менты проклятые? – раздраженно произнес Ваха. – Сколько нам еще из-за них здесь торчать придется? Ходят, вынюхивают…
– Шакалы, – согласился Ильяс, словарный запас которого был значительно беднее, чем у напарника.
Хотя стрелял он значительно лучше, а плевком мог поразить любую цель с расстояния четырех шагов, планировать акции и принимать ответственные решения выпадало Вахе. Вот и теперь ему пришлось отвечать на свои вопросы самостоятельно.
– Ничего, – пробормотал он, – к вечеру тут все закончится, а завтра утром переход откроют. Останется только выследить клиента и довести его до дома. Ерунда. – Ваха самодовольно улыбнулся. – Настоящий мужчина ходит с оружием, а не с гитарой. С этим музыкантом у нас проблем не будет.
Ильяс тоже улыбнулся:
– Не будет, точно. Какие могут быть проблемы с музыкантом?
– Интересно, что было в той барсетке, которую он подобрал? – продолжал рассуждать Ваха.
– Деньги? – предположил Ильяс.
– Разве много денег в барсетке поместится, скажи?
– Нет, не много, брат.
– Значит, там было что-то такое, что дороже денег. Посуди сам: нам заплатили восемь тысяч долларов только за то, чтобы мы разделались с музыкантом и возвратили барсетку со всем ее содержимым. Что же в ней может находиться?
– Не знаю, брат, – признался Ильяс. – Честное слово, не знаю.
«Ишак, – подумал Ваха. – Безмозглый ишак».
– Ничего, скоро мы с тобой это выясним, – произнес он вслух, дружески хлопнув напарника по плечу. – У нас с тобой все получится. Я рад, что мы работаем вместе. Ты мне как родной брат.
– Ты мне тоже, – сказал Ильяс с чувством.
Чтобы не выдать себя взглядом или выражением лица, Вахе пришлось отвернуться и заняться подробным изучением рекламных ног в колготках. Если в сумке обнаружится что-нибудь по-настоящему ценное, то точно такие же ноги на высоких шпильках будут покорно раскидываться перед ним в любое время дня и ночи. Восемь тысяч долларов на двоих по московским меркам – кошкины слезы. Съемная квартира в спальном районе, какая-нибудь захудалая американская колымага с неисправным карбюратором – вот и весь предел мечтаний. Ваха же претендовал на большее. Ему надоело размениваться по мелочам. К своему верному напарнику он относился как к временной обузе, от которой скоро придется избавиться.
– Послушай, – тронул его за плечо Ильяс. – Может быть, позвоним нашим и скажем, что вышли на след? Они обрадуются.
– Настоящий мужчина сначала делает дело, а потом хвастается, – наставительно сказал Ваха, понятия не имевший о том, что настоящим мужчинам вообще не пристало хвастаться. – Нам всем нужно набраться терпения.