Русский характер (Донской) - страница 61

«Псих», – подумал рефери и ошибся. В устремленном на него взгляде не было ни тени безумия, ни проблеска ярости. Голубые глаза смотрели спокойно, мягко, почти кротко.

– Извините, погорячился, – произнес этот взрывной парень и развел руками, как будто речь шла о совершеннейшем пустяке.

Рефери взглянул на неподвижное тело Корнецова, на его лицо, превратившееся в кровавое месиво, потом снова уставился на Олега Белана. Если бы не вздымающаяся грудь, никто не заподозрил бы, что этот человек только что изуродовал бойца, которому прочили как минимум третье место в чемпионате.

Зрители, ошеломленные увиденным, постепенно приходили в себя, разражаясь неистовыми аплодисментами.

– Эй, парень, парень! – надрывался владелец бойцовского клуба «Хаммер», подскочивший к помосту. – Годовой контракт хочешь? Плачу полторашку за выход плюс трешку за победу. Ну? Соглашайся!

Олег покосился на него и медленно повел головой из стороны в сторону:

– Нет. У меня уже есть контракт.

– С кем, с кем? – заволновался владелец помоста.

Олег молча посмотрел куда-то вверх, пролез под канат, спрыгнул с помоста и пошел прочь, никак не реагируя ни на окрики, ни на громогласное провозглашение своей победы.

«Все-таки псих», – мрачно констатировал рефери и принялся подсчитывать в уме, сколько же денег можно заработать за год, если ежедневно получать полторы тысячи долларов только за выход на ринг. Получалось много. Так много, что впору локти кусать.

«Не просто псих, а идиот, – решил рефери. – Законченный».

Он нисколько не сомневался в справедливости этой характеристики, но ни за что на свете не произнес бы ее вслух в присутствии Олега Белана. Даже если бы ему платили по полторы тысячи за каждый эксперимент подобного рода.

Глава 8

Алмазная колесница

1

На следующий день, как в дни предыдущие и последующие, погода выдалась жаркая и безветренная. Если москвичи жаловались на невыносимый зной, то и на Черноморском побережье дела обстояли не лучше. Керчане и гости города изнывали от духоты. Золоченые купола двух наспех возведенных церквей плавились на солнце, сверкая невыносимым светом, от которого было больно глазам. Питьевая вода поступала в дома с перебоями и была ржавой, словно где-то там, в недрах земли, смешивалась с кровью невинных жертв рекордно жаркого лета.

Приезжие плескались в море, местные обслуживали их, исходя потом и тихой ненавистью, американские морпехи, сидя на своих секретных базах, смотрели на солнце и пугали друг друга рассказами о скорой высадке в Иране.

Мужчины штатские (а их, несмотря на происки НАТО, пребывало на восточной оконечности Крымского полуострова значительно больше, чем военных) ни о каком Иране не думали, сосредоточив все помыслы на прохладительных напитках. Пляжные шорты и футболки молодили даже самых пожилых, хотя выглядеть заправскими атлетами мешали накачанные пивом животы и слабо развитые ноги с бугрящимися коленками. Женщины, в независимости от возраста и комплекции, носили на себе тряпочек меньше, чем надевают на себя юные балерины. Каждая старалась поразить воображение окружающих: кто обгоревшими плечами, кто – распирающими маечки грудями, кто – ягодицами, чудом втиснутыми в узкие юбчонки.