— Ладно, — грубовато сказал Йерикка, — пойдем.
Олег поднял лицо. Не плакал он. Но на его щеке вдруг появилась капля. Поползла вниз, на подбородок.
— Дождь, — сказал Олег. И сморгнул: — Смотри, дождь начался.
* * *
Почти все горцы собрались у штабного барака. Ревок и Краслав отмахи вались от шуток и тычков, хохотали счастливо, очевидно так и не поняв до конца, что спаслись от смерти. Всё произошло, как и должно было произойти. Как в былине. Наши успели вовремя. Как надо!
Терн и Гостислав выглядели не столь радужно. Нет, они тоже радовались и даже улыбались, и хлопали в ответ по плечам ребят, и целовались с ними. Но вид у них был… Ясно, что они оголодали и предельно измотаны пленом, да еще и отчетливо видно — избиты неоднократно и жестоко. Оба мальчика были бледны, глаза, провалились, волосы висели грязными космами.
Морозко почему-то сидел на земле, широко расставив ноги и свесив голову. Он совершенно не реагировал на вопросы, разговоры, толчки… Пока на это как-то не обращали внимания, настроение у всех оказалось приподнятое, и разошедшийся дождь не очень мешал, не казался противным и нудным.
Гоймир с остальными, пока Йерикка и Олег ходили по лагерю, заминировал штаб и вышки. Так сказать, подарок намечающимся гостям. Как говорил Олег, в таких случаях чувствуешь себя Санта-Клаусом…
— Лады, прыгаем отсюда! — Гоймир тоже смеялся. Он толкнул в плечо сидевшего на земле Морозко. — Да вставай же! Все, уходим! — он повернулся к остальным. — Одрин, где лесовики!
— Уходят, оружие разобрали со склада, — ответил художник.
— Добро… «Пленных», — он усмехнулся, — под стражей ведем. Хорош веселья, уходим отсюда!
— Морозко, вставай ты, — Резан тронул сидящего мальчишку за плечо, — будет тебе, вольно дырку просиживать!
Тот даже не пошевелился. Почти все уже пошли к дороге, но Терн, Гостислав, Олег, Гоймир и Йерикка все еще стояли возле Морозко.
— Верно, что отбили, — озабоченно определил Гоймир. — Терн, помоги ему.
Ни Терн, ни Гостислав даже не пошевелились…
— Терн! Гостислав! — рявкнул Гоймир, видя, что Морозко, как и прежде сидит на земле, совершенно безучастно глядя перед собой, а ребята не спешат ему помочь. — Вы иль вовсе сдурели в плену-то?! Помогите ему, уходим!
Красивое лицо Терна перекосилось, он сплюнул и пробормотал:
— Я к тему говну и за все богатства Оземовы не коснусь…
— Что-о-о?! — взревел Гоймир. — Да ты не ополоумел ли, Орел?!. — но Гостислав тихо сказал:
— А не кричи, князь-воевода. Веры можешь не давать, да только правда Тернова. Так сталось, что Морозко-то — перемет, перескок. Вот оно то.