Поднялся Гоймир. Подошел к выходу, долго смотрел вокруг, потом подставил ладони под струйку воды, стекавшую с карниза над входом в грот, умылся. И, повернувшись, резко скомандовал:
— Подъем!
Олег почти обрадовался команде. Показалось ему, или правда, но, кажется, многие тоже не спали.
— Кончилась ночь, — сказал Олег, вскидывая на плечо автомат.
— Кончилась? — непонятно спросил Йерикка…
…Через какое-то время две цепочки горцев уже уходили прочь от берега озера — по тропинкам, не оглядываясь.
…Богдан вышагивал за Олегом. Он был непривычно угрюм и задумчив, и в конце концов Олег, не выдержав, обратился к нему, стараясь говорить бодро:
— Чего такой мрачный?
Богдан ответил не сразу и не очень охотно:
— Да рассказал мне все Гостислав-то, друзья ведь мы с ним…
— Испугался? — понимающе, без насмешки, спросил Олег. Богдан возмущенно дернул плечами:
— А вот сейчас! Одно тошно… То ж такие трусы! Как резали мы их в бараке, охрану-то, двое не то трое проснулись — да никто и рта не раскрыл, своих упредить. Лежали молчком, не то думали, что, коли молчат, так мы их не тронем, тряслись трясучкой… А случись их сила — тут они одно зверье делаются…
Богдан еще что-то хотел сказать, но только махнул рукой, и Олег хлопнул его по плечу.
Чета тут же остановилась, словно это был сигнал. На самом-то деле Гоймир как раз вскинул руку, и все сразу присели, разворачиваясь стволами в стороны.
Никого не было. Лишь откуда-то спереди взлетели, тяжело взмахивая крыльями, несколько воронов. Один сел на верхушку сосны, скосил на людей блестящий черный глаз и, подняв перья на шее и голове, хрипло каркнул:
— Кр-рок… рэк…
— Что там? — Олег подбежал на секунду раньше Йерикки. И ответа в сущности уже не ждал. В сыром воздухе густо пахло уже остывшей кровью, кислятиной выстрелов — тем, что указывает на окончившийся ожесточенный бой.
Гоймир и не ответил. Он напряженно всматривался сквозь ветви в широкую прогалину, похожую на коридор, где вместо стен — подлесок.
— Йерикка, — хриплым, своим голосом попросил он, — да скажи мне, что то все скаж уводневый…
— Это на самом деле, — Йерикка встал с колена. — Пошли, надо убрать… это.
* * *
Бывает так, что судьба начинает наносить человеку удар за ударом, без передышки, без пощады. И, если он падает, судьба затаптывает его в грязь.
ГОВОРИТЬ, что человек должен держаться любой ценой — легко.
А вот не упасть — трудно…
…Такого никто из ребят еще не видел.
Очевидно, чету поймали в ловушку. То ли зная заранее, где она пойдет, то ли на какую-то приманку. Во всяком случае, огневой мешок был подготовлен загодя, прогалина пристреляна, а кусты переплетены колючей проволокой, укрытой листвой. Проклятья, рыданья, крики повисли над страшным местом — мальчишки узнавали ребят из племени Снежных Ястребов, своих побратимов, родных по крови, друзей, которых помнили, сколько себя. Казалось, что легче было бы самому лежать в сырой траве, чем стоять над трупами и смотреть на них — еще недавно живых, веселых, о чем-то мечтавших… И непереносимой была мысль, что, пока они отдыхали у озера, на этой прогалине погибали их соратники, Казалось, можно услышать стоны, бессвязные команды, призывы о помощи — все, что сопровождает такую засаду…