Севастьянов поднял кругляш и, совсем как незабвенный Вова Пушкарев, облизнул его языком. Вкус самый обычный, металлический… Допустим, она все-таки немножко… э-э… волшебная. Что из этого следует? Как там писал знакомец отца Афанасия?..
Кажется, так: «Талисман способен исполнять желания, но только низменные, идущие из самых глубин человеческого разума». До него он принадлежал уголовнику. А какие желания у уголовника? Именно низменные. А теперь талисман в надежных руках. Никаких криминальных мыслей у него не имеется. Талисман – просто забавная вещица с многовековой историей. Неужели ею действительно владел Жиль де Ре? Да! Синяя Борода – это звучит! И рука Синей Бороды точно так же касалась его, как теперь рука Севастьянова. Здорово! У Синей Бороды, кажется, было семь жен, а у него – ни одной. Ах, Лена, Лена… Возможно, она все же станет…
Но дальше развивать свои матримониальные планы Севастьянов не стал, а отправился спать. В ту ночь ему снились встающие из гробов мертвецы, покойный старик Кобылин с торчащими изо рта вампирскими клыками, обнаженная Лена верхом на помеле.
На следующий день Севастьянов направился в ювелирный магазин и, несколько стесняясь, приобрел серебряную цепочку. Дома он приделал к цепочке монету и надел ее на шею. С полчаса он вертелся перед зеркалом, то снимал, то надевал монету, наконец, почти успокоившись, оставил ее на шее и отправился на свидание. Девушка появилась через пять минут. Они опять посетили кафе, потом сходили в кино и, наконец, отправились гулять. Дорогой Севастьянов как бы невзначай поинтересовался Скоковым.
– С ним все кончено, – с предельной откровенностью сообщила Лена. – Он оказался мерзавцем и бандитом. Такие типы не поддаются исправлению.
– И где он сейчас? – поинтересовался профессор.
– А черт его знает! – с неожиданной для столь утонченной натуры грубостью ответила девушка и почему-то потрясла в воздухе левой рукой, на запястье которой поблескивали золотые часики.
Обрадованный тем обстоятельством, что вопрос с соперником как будто решен и путь вперед открыт, Севастьянов перешел в наступление. Однажды он набрался храбрости и пригласил Лену к себе домой. Девушка охотно приняла приглашение и посетила небольшую, но уютную квартирку профессора. Тут-то Севастьянов и раскрыл свои планы. Нет, конечно же, как и подобает советскому ученому, он не стал действовать грубо и нахально. Профессор показал девушке обе комнаты и кухню, извинился за холостяцкий беспорядок, предложил чаю с пирожными, а потом завел несколько неопределенный, но весьма бойкий разговор о своих планах на жизнь. Вначале он посетовал на неустроенность быта и отсутствие женской ласки, потом стал расписывать собственные перспективы в отношении карьеры, которая, как он подчеркнул, пока складывается весьма неплохо. Наконец он поинтересовался панами Лены на будущее. Узнав, что особых перспектив в библиотеке не наблюдается, он заметил, что столь умная и привлекательная девушка могла бы рассчитывать на значительно большее, чем переставлять книжки на полках. Он мог бы посодействовать переходу Лены на работу в педагогический институт, скажем на кафедру советской литературы, и дальнейшему поступлению в аспирантуру. Девушка пришла в восторг.