– Поздравляю с прибавлением в вашем семействе! – после обоюдных приветствий воскликнул Севастьянов.
– А вы, как я слышал, тоже решили обзавестись половиной? – спросил отец Афанасий, проходя в комнату.
– Непременно. Скоро распишемся.
– Кто же ваша избранница?
– Я вам про нее, по-моему, как-то рассказывал. Некая Елена Смирнова. Она еще помогла перевести надписи на монете.
– Подружка этого уголовника Скока?
– Бывшая, подчеркиваю – бывшая…
– А что стало с ним самим?
– Неизвестно. Исчез куда-то.
– А его не задержали?
– Не знаю, – равнодушно промолвил Севастьянов, давая понять, что разговор про Скокова ему неприятен. – Вы садитесь, батюшка. Чайку?
– Не откажусь. Так что все-таки стало с той монетой? Где она?
Вопрос не застал Севастьянова врасплох. Он давно подготовился к нему.
– Извините, святой отец, этот вопрос покрыт мраком неизвестности. Очевидно, исчезла вместе со Скоковым.
– Но ведь вы сообщили милиции о ваших подозрениях в отношении Скокова? То есть о предположении, что это именно он ограбил кассиршу швейной фабрики.
– Ничего я не сообщал. Я просто позвонил Тимофею Ивановичу Кобылину, ныне покойному, и рассказал ему о своих подозрениях. А вот сообщил ли Кобылин куда следует, о том я не ведаю. Кобылин ведь умер.
– Это я знаю. Знаю и то, что Скокова пыталась арестовать милиция. Он отстреливался… Потом землянка сгорела, а вместе с ней и Скоков. А вы разве не слышали?
– Увы, нет.
– Странно. По-моему, весь город об этом неделю гудел.
– К сожалению, до меня не дошло. Я, видите ли, сейчас увлечен совсем другим. Кроме предстоящей женитьбы мои мысли занимает журналистика. Творю, понимаете ли… Разоблачаю мракобесие!
– Наслышан. Значит, продолжаете в том же духе. А скажите, профессор, статейки эти, которые вы кропаете, вам спать не мешают?
– С чего бы вдруг?
– Совесть не мучает?
– Почему вдруг меня должна мучить совесть?
– Да потому, что статьи ваши людям жизнь портят. Вот взять хотя бы ту, недавнюю… Кажется, она называлась «Святой черт».
– Была такая, – усмехнулся Севастьянов.
– Но ведь в ней же все факты искажены или вообще поставлены с ног на голову. Отец Герасим вовсе не горький пьяница, как вы про него пишете. Ну, может быть, имел слабость, выпивал после службы стаканчик-другой кагора, но и только! А вы его обвиняете в беспробудном пьянстве, и не только в нем. Будто бы он еще и оргии с прихожанками устраивал.
– Сатанинские игрища, – заметил Севастьянов.
– Вот-вот… Игрища. По-вашему, он адепт черных сил?
– Насчет темных сил не знаю. Я вообще не верю в их существование. Но что он в церкви, извиняюсь за выражение, блудил, в этом у меня нет сомнений.