И Севастьянов стал действовать. Для начала он отыскал этого Вову Пушкарева, к которому перешла монета. Мальчик не отрицал: она действительно некоторое время была у него, а потом он ее поменял. На что? О! Обмен получился, можно сказать, замечательный! Даже невероятный. Известный коллекционер Добрынин отвалил за монету кучу древних талеров. Мальчик показал эти самые талеры Севастьянову. Даже на взгляд неспециалиста в нумизматике талеры стоили кучу денег. С какой стати знаток монет мог дать за одну, пусть даже очень редкую, такое богатство?
Севастьянов задал этот вопрос Пушкареву.
Вова пожал плечами:
– Даже не знаю, что ответить… Просто мне очень захотелось…
– Чего захотелось?
– Ну… получить за нее побольше.
– Понятно. И старик Добрынин пошел тебе навстречу?
– Ага.
Севастьянов и раньше кое-что слышал о Добрынине, в частности о его крайней скупости.
– С трудом верится, – высказал он свои сомнения, – что Добрынин дал тебе такую кучу старинного серебра за одну монетку.
– И притом дырявую, – добавил Вова. – А хотите увидеть эту монету?
– Каким же образом? Ведь ты говоришь, у тебя ее уже нет?
– Я перевел ее изображение на бумагу. Куда же я листок этот засунул? Кажется, в «Географию».
Вова достал учебник и стал перелистывать страницы.
– Вот она. – Он протянул Севастьянову листок с изображением монеты. – Правда, красивая?
Профессор некоторое время изучал изображение монеты. Ничего особо примечательного он в ней не находил. Звезда и какие-то надписи. Кажется, на латыни.
– Можно я заберу? – спросил он.
– Да, пожалуйста. Все равно я не знаю: с чего вдруг старик Добрынин так расщедрился?
– Вот видишь… Сам же понимаешь: обмен получился неравноценный. Как думаешь, почему так произошло?
– Видели бы вы его глаза, когда он разглядывал ее. Словно у сумасшедшего, – задумчиво произнес Вова. – Мне кажется, что дед в ту минуту отдал бы мне все, попроси я у него.
– Серьезно?
– Мне так показалось. Я просто нахальничать постеснялся.
– Но чем ты это объясняешь?
– Не знаю, – немного подумав, сказал Вова. – Честное слово, не знаю. Он как под гипнозом был.
– Кто же его загипнотизировал? – не отступал Севастьянов. – Уж не ты ли?
– Нет. Я таким вещам не обучен… А других людей рядом не было. Только жена его… Может, какой-то предмет его загипнотизировал. Та же монета… Я читал в «Науке и религии» про такие случаи. Если долго смотреть на что-нибудь блестящее, можно впасть в транс.
– В транс? – удивленно переспросил Севастьянов. Его изумило, что мальчику известны подобные слова.
– Ну да. В транс. Это когда человека загипнотизировали. Но в данном случае никто его специально не гипнотизировал. Это все монета… Ее работа.