Через пару минут в кабинет главврача вошла немолодая плотная дама, облаченная, как и все в этом заведении, в хрустящий халат немыслимой белизны.
Она вопросительно посмотрела на главврача:
– Вызывали, Борис Абрамович?
– Да, Глафира Тимофеевна. Вот товарищ интересуется нашим больным Добрыниным.
– Из милиции?
– Нет, в частном порядке. Ты не помнишь, о чем в бреду толковал этот Добрынин?
Сестра прищурилась и взглянула в потолок.
– Я от и до, конечно, не знаю, но бормотал, это точно! Про жену свою покойную, как будто… Но не горевал, а наоборот…
– То есть как, наоборот?
– Вроде радовался, что ее… того.
– Радовался ее смерти?!
– Ну да! Кричал: «Дождался, дождался, что Маруську пришибли!»
– Вот даже как! – усмехнулся главврач. – Ничего себе, любящий муженек!
– И еще про монеты что-то такое… – подумав, сообщила сестра. – Вроде: «Черт с ними… новые насобираю… Одну только жалко».
– Одну, – встрепенулся Севастьянов. – Какую это одну?
– Про какую-то дырявую толковал… со звездой.
– Ну что, Сергей Александрович, доволен? – спросил Севастьянова главврач.
– Вроде того. Ну а посмотреть на него можно? На Добрынина этого…
– Покажи ему Добрынина, – приказал главврач сестре.
– А поговорить с ним?
– Он в беспамятстве, – сообщила Глафира Тимофеевна. – Поэтому не удастся. Глядеть глядите. Только что в этом толку?
Главврач вручил Севастьянову собственный халат, и вот он уже шел по длинным коридорам, наполненным больными в застиранных пижамках, следом за сестрой.
– Вот его палата, – сообщила Глафира Тимофеевна. – Один лежит… Любуйтесь на здоровье.
Сергей Александрович распахнул дверь и увидел лежащего на кровати старика, похожего на отощавшего крота. Старик спал.
– Кстати, – сказала сестра. – Этих-то нашли.
– Кого? – не понял Севастьянов.
– Ну этих. Которые его квартиру обчистили.
– Неужели?!
– Точно. На другой же день и словили. Парнишка какой-то и обчистил. Да не один, а с напарником. Потом они принялись делить награбленное, да, видать, не поделили. Ну, парнишка своего друга шилом угостил. Прямо в сердце попал. Насмерть, конечно! Такие вот дела.
– Откуда вы знаете?
– У нашей сестры, Истоминой Вали, муж в милиции работает. Он и рассказал.
– А награбленное? – быстро спросил Сергей Александрович.
– Монеты-то? Изъяли.
Общественный статус Севастьянова был таков, что он водил знакомство не только с врачами, но и с милиционерами. Услышав, что монеты у вора отобрали, он захотел немедленно убедиться в этом и понесся в милицию, которая, кстати, находилась совсем рядом. Довольно скоро он сумел отыскать концы и нашел нужного человека, который был в курсе событий, связанных с ограблением коллекционера Добрынина. Звали этого человека Игорь Лукич Ланцов. Был он капитаном и к тому же недавним учеником Севастьянова. Поэтому в отношении Сергея Александровича у Ланцова до сих пор сохранился студенческий трепет. Встретил он профессора с величайшим почтением, однако, когда речь зашла об ограблении Добрынина, он заговорил почти официальным тоном.