– Люблю, – после некоторого колебания заявил Скок.
– Мне тоже очень нравится лирика, – задумчиво произнесла Лена.
«Будет тебе лирика», – подумал Скок.
Они побрели по обочине тракта. Скок смахивал прутом еще не распустившиеся головки татарника, подбрасывал носком башмака кусочки щебенки – словом, резвился напропалую.
– А из прозы тебе что нравится? – спросила девушка.
– Из прозы?
– Ну да. Повести, рассказы и все такое.
– Шолохов, – заявил Скок. – И этот, как его… Горький.
– А мне Паустовский. «Мещерскую сторону» читал?
– Не-а.
– Про природу. Есть такие места на Рязанщине – Мещера. Заболоченная страна. Дикие леса, глухие озера… И Паустовский описывает свои странствия по этим дебрям. Пешком, на лодке… Рыбалка на берегах заросших осокой и камышом старинных каналов…
– Чтобы рыбачить, так далеко ездить не нужно. Да и глухих мест вокруг полно. Скажем, здесь.
– Здесь?!
– Скоро увидишь. Ничем не хуже этой самой Мещеры.
– Сомневаюсь что-то…
– Будь спокойна.
Они поравнялись с трансформаторной будкой, напротив которой начиналась тропинка на выработки. Скок свернул. Тропинка запетляла меж пригорков и вывела на гребень песчаного холма.
– Смотри. – И Скок сделал рукой точно такой же широкий жест, обводя округу, каким в прошлый раз обозначил выработки Толя Иванов.
Перед ними, насколько хватало глаз, расстилалась сверкавшая голубизной вод и зеленью зарослей безлюдная озерная страна.
– Ничего себе! – восхищенно прошептала Лена. – Я и не думала увидеть подобное.
– Я же говорил! – небрежно произнес Скок, обрадовавшись реакции девушки. – Далеко не пойдем. Тут есть классное местечко, как раз для нас двоих.
Парочка нашла лощину, расстелила на ее дне покрывало с Юркиной кровати…
– Раздевайся, – предложил Скок. – Вон там можно купаться. Тут неглубоко. В самый раз чтобы поплескаться.
Лена с какой-то детской поспешностью стянула сарафан, и Скок, стараясь откровенно не пялиться на нее, увидел: на девушке надет малиновый, довольно закрытый купальник. Тем не менее он не скрывал тонкой талии, крутых бедер, коротковатых ножек и полных грудей.
Они спустились к прибрежному песку. До противоположного, заросшего кустарником берега было всего метров десять. Вода оказалась настолько прозрачна, что было отчетливо видно, как на метровой глубине резвится стайка пестрых, полосатых окуней. С дикими воплями парочка бросилась в воду и принялась резвиться, брызгать друг в друга водой, нырять и плескаться. Минут через пятнадцать они вылезли на берег, отдышались и улеглись на покрывало. Капли воды покрывали молодые тела, сверкая на них, как алмазы.