Директор Горожанкин в первую минуту допроса повел себя так, будто арест его — это недопустимое оскорбление, нанесенное ему преднамеренно, с каким-то, мол, определенным умыслом. Иными словами, это то, за что работники следствия должны понести суровое наказание.
— И прокуратуру, и ОБХСС ввели в заблуждение, — заявил Горожанкин. — Я решительно не имею никакого отношения к тому, что натворили мои подчиненные. И если они, действительно, крали, расхищали, то я к этому не причастен. И не вина, а беда моя — слишком доверял им...
— Значит, передоверили? — спросил его Столяр.
На лице Горожанкина все то же смешанное выражение изумления и возмущения.
— Именно передоверил. Да и как, скажите, влезешь в душу каждому? С виду вроде бы люди как люди. А выходит... — Горожанкин запнулся, досадливо крякнул. — Тут сам аллах не разберется.
Основательных улик против него почти не было. Может, и вовсе не виноват ни в чем? Но еще рано делать определенные выводы.
Вечером, до позднего часа, Столяр вновь изучал каждый документ, касавшийся Ивана Алексеевича Горожанкина. Ему сорок лет. Более половины из них — в работе. Неоднократно поощрялся. Имея общее среднее и экономическое образование, неплохо исполнял обязанности заместителя директора совхоза «Кальпинский» в родном Алакульском районе.
Иван Лукич хорошо знал, что ни в коей мере нельзя допускать огульности, поверхностности в следственном деле, можно впасть в непоправимую ошибку в отношении обвиняемого. Но знал и то, как опасны вера на слово, неточность в исследовании доказательств. Немало случаев, когда преступники как ширмой пользуются своей безукоризненной репутацией в прошлом.
Столяру пришлось взять на себя тройную нагрузку: параллельно с допросами подследственных он изучает финансовое дело, специфику учета и отчетности на Уштобинском быткомбинате. Это помогает ему более плодотворно вести следствие.
— Вы говорите о своей честности, — начал Столяр очередной допрос Горожанкина. — Но есть факты: вы брали взятки. За что брали?
— Какая дикость! — стиснул челюсти Горожанкин, — какая низость!
И такой тон при каждом новом допросе.
Столяру невольно вспомнился фронт. Бывало, лобовой атаке предпочитали удары с флангов и с тыла. Но и то, и другое имело успех лишь в результате разведки позиций и планов противника. «Нечто подобное должно быть и сейчас!» — подумал Столяр.
Он обращает внимание на личность бухгалтера комбината — шестидесятилетнего Михаила Ивановича Малинина. Вот сведения о его прошлом. В 1935 году был осужден за крупные махинации к 10 годам лишения свободы, в 1941-м — к двум, в 1947-м — к шести годам заключения.