Я послал Носовой повестку с таким расчетом, чтобы она явилась ко мне в прокуратуру через три дня. Если она виновна, то за это время она будет глубоко переживать совершенное, и мне лучше будет определить ее психическое состояние. А в зависимости от этого избрать такую тактику допроса, которая быстрее приведет ее к даче правдивых показаний.
Когда Носова появилась у меня в кабинете, я понял, что нахожусь на правильном пути. У нее было крайне настороженное выражение лица, глаза напряженно следили за каждым моим движении. После того как я задал ей несколько вопросов о семейном положении, работе и она ответила на них четко и ясно, я задал ей основной разведывательный вопрос:
— Вы, наверное, догадываетесь, по какому поводу я вас пригласил?
— Догадываюсь. Знаете что, товарищ следователь, — взяла инициативу в свои руки Носова, — не тратьте времени на меня, сажайте сразу. Вся душа моя изболелась. В роддоме все на меня как на зверя смотрят. Если вы меня не посадите в тюрьму, я руки на себя наложу.
— Зачем же такие крайности? Давайте лучше поговорим, как все получилось, — попытался я направить Носову на основную тему допроса.
— Если вас интересует, то пожалуйста. Только это уже ни к чему. У меня иногда было такое состояние, особенно вначале, что я хотела пойти и заявить на себя. Да боялась — посадят. Дочка в детдом пойдет, она ведь у меня без отца... Да вы, впрочем, сами теперь знаете... Не мучьте меня, посадите и все!
— Должен вам сказать, что я не могу ни арестовать вас, ни предать суду, хотя преступление вы совершили тяжкое. В Уголовном кодексе того времени была статья 149, которая предусматривала за подмен ребенка наказание — лишение свободы до трех лет. Но есть еще и сроки давности. Прошло более пятнадцати лет, и дело теперь должно быть прекращено. А вот суду общественности я вас предам.
* * *
Вскоре после окончания дела меня перевели в областную прокуратуру. Но, конечно, интересно узнать дальнейшую судьбу людей, с которыми ты повстречался на житейских перекрестках.
Спустя два года я снова оказался в совхозе имени Чапаева, зашел к председателю сельского Совета. Меня интересовала дальнейшая судьба детей, как сложились их отношения с родными и приемными матерями.
— Это очень мужественные люди, — рассказывал мне председатель. — Общая беда сроднила обе семьи. Варвара Герасименко с мужем и детьми, по настойчивой просьбе и при содействии Фриды Ивановны, переехала в наш совхоз. Купили дом рядом с Фридой и живут одной дружной семьей. Фрида Ивановна у них за старшую сестру, в совхозе она теперь главный агроном. Муж Варвары работает плотником, а сама она на ферме дояркой. Девочки заканчивают техникум — у каждой из них стало по две матери. Любовь победила черную месть!