Идет суд.
Душно, жарко. Многие сидят без шапок, расстегнув пальто. А за окнами зима. На тротуарах, домах, деревьях — снег. Падают, кружась, белые пушинки. Идут по улицам люди, радуются зиме, снегу, снежному морозному воздуху. Разве можно теперь чему-нибудь радоваться? Оказывается, можно. Только не ей, не Ирине Сергеевне Горшковой...
Идет суд. Дело слушает коллегия по уголовным делам, областного суда. А на скамье подсудимых сидит Павел Горшков, ее сын, который обвиняется в том, что он и еще двое убили юношу Масана Велло и покушались на убийство товарища Масана. Тот тяжело ранен.
Постойте. Как же это? Павел, ее Павлуша убил человека. Этого не может быть. Да, да об этом говорил следователь, сейчас говорит прокурор. Есть улики. Есть свидетели. Есть вещественные доказательства. Есть протоколы, показания, очные ставки, данные экспертизы. Есть признание самого Павла. Все есть! И все-таки этого не может быть.
Странные люди. Как они могут думать, что, ее Павлуша убил кого-то? Ведь они не знают его так, как знает она.
Она знала его уже тогда, когда его еще не было на свете. Она носила своего Павлика под сердцем и уже тогда любила его и разговаривала с ним, и он отвечал ей, и тихонько двигался в ее теле. Потом он родился и был такой маленький, и такие маленькие, крохотные были у него и ручки, и ножки, и он лежал у ее груди, и смеялся беззубым ртом.
Так медленно он рос. И он всегда был худеньким и слабым.
...Она отвлекается от воспоминаний, смотрит на своего сына, который сидит за барьером, на скамье подсудимых, и даже сейчас в долговязом, угрюмом юноше, на лице которого лежит уже особая тюремная бледность, угадывает, видит черты маленького мальчика прошлых лет. Лет, которые не вернутся никогда.
— На скамье подсудимых, — говорит государственный обвинитель, — находятся Павел Горшков и двое других соучастников преступления. Но моральную ответственность за случившееся убийство вместе с сыном делит и его мать, Ирина Сергеевна Горшкова. Она воспитывала сына. Она растила его. И воспитала его так, что он стал социально опасным человеком, то есть убийцей. Нельзя не указать на то, что преступление совершено Павлом Горшковым в состоянии опьянения, а это само по себе является отягчающим обстоятельством. Однако следует спросить и Ирину Сергеевну Горшкову: «Как могло случиться, что семнадцатилетний юноша успел превратиться в алкоголика?» Ответ на это может быть только один: Ирина Сергеевна не занималась по-настоящему воспитанием своего сына...