— Нет, уж, наверное, хватит с него этой учебы! — лицо Ирины Сергеевны пошло красными пятнами. — Хватит. Извели ребенка вконец. Даже по ночам кричит. Вы не знаете, что он пережил в третьем классе, когда его товарищи перешли в четвертый? А я знаю! Подумаешь, грамматика у него хромала! Если б был отец, то и разговор был иной. А теперь что ж. Только я так думаю: хватит с него этой грамоты. Заберу я Павла из школы. Подрастет — пойдет в вечернюю...
Ирина Сергеевна вышла на улицу. Она не помнила себя. Лишь через несколько минут заметила, что идет не на работу, а домой. Зачем? Где же Павел? Ведь учительница сказала, что в школе его сегодня не было. Где же он? Может быть, дома?
Однако на двери квартиры висел замок. Как заперла она утром, уходя на службу, так все и было. Павел, значит, не приходил. Возле дома его тоже не было.
Она побежала на работу. К своему столу в конторе она подошла, едва сдерживая слезы. Села, отодвинула счеты. И тут не стерпела. Уронила на стол голову и зарыдала.
— Что случилось, Ирина Сергеевна? — сослуживцы окружили ее.
Но она долго не могла успокоиться. Все вытирала глаза, всхлипывала.
— Подумайте только, — наконец, заговорила она, — сынишка седьмой год в школе, еле до 5-го класса добрался. А отчего это? Оттого, что с самого первого класса невзлюбили его, вот и тиранят. Отца нет и заступиться некому. Два раза на второй год оставляли. Грамматика, видите ли, у него не на должном уровне. Ну и что же? Да разве из-за этой паршивой грамматики можно отбивать парня от товарищей, от сверстников. Ведь это же рана ему! Ему же 14 лет, а он в 5-м классе. И я одна во всем виновата. Еще когда он в третьем классе на второй год остался, он меня умолял: «Мама, брошу я эту школу, замучили они меня». А я вместо того, чтоб его послушаться, все уговаривала: «Сыночек, потерпи, может, учителя другие у тебя будут, легче станет». Потом пыталась в другую школу перевести, подальше от тех педагогов, что и меня, и сынишку живьем бы съели. Да поздно уж оказалось. Как только в любую школу явлюсь, так оттуда сразу звонок — опять той же долгоносой Ангелины Семеновны.
Сотрудники молча слушали причитания Ирины Сергеевны. Кто-то вздохнул. Кто-то подал ей стакан воды.
— Куда я только ни ходила: и в гороно, и в облоно, и в горсовет, и в прокуратуру. Везде один совет: воспитывайте. А как воспитывать? До обеда его в школе мучают, а после обеда я его донимать буду? Нет уж, увольте. Он у меня всегда слабенький был. Неужели же я его из-за учительских наставлений взаперти держать должна? Ему бегать надо, играть. А так и детства ребенка можно лишить.