Да, впереди еще столько полетов… если, конечно, ему дадут такую возможность. Маккензи слишком быстро продвигался от звания к званию, похоже, что в будущем году он уже получит и первую звезду. А тогда… тогда хорошо, если останется время хотя бы на тренировки. Он любил ВВС, не хотел оставлять их, поэтому мысль о том, чтобы навсегда приземлиться, казалась ему невыносимой. Жизнь станет серой и пресной без яростной борьбы со стихией и техникой, без пьянящего чувства смертельной опасности.
И вновь Маккензи вспомнил Кэролайн Эванс, воинственный вызов ее пронзительных глаз. Он так ясно увидел перед собой ее глаза — темно-зеленые, с мерцающими золотистыми искорками в глубине… Он представил, как она будет смотреть на него — снизу вверх, распростертая в постели, а он будет возвышаться над нею, как Галиаф.
Он приручит эту дикую лошадку, сделает ее кроткой и ласковой. Иного не дано!
У Кэролайн были особые требования к одежде вообще и к удобству в частности, поэтому каждый день она тратила очень много времени на то, чтобы правильно одеться. Если какая-то вещь вдруг упорно не подходила, Кэролайн безжалостно снимала ее и заменяла другой. Каждое утро, перед тем как выйти из дома, она садилась, наклонялась, поворачивалась, разводила руками и поднимала их над головой, чтобы убедиться, что и на сей раз она оделась так, как надо, и, стало быть, целый день ей будет легко и удобно. Не хватало еще отвлекаться от работы из-за какого-нибудь натирающего кожу шва или неудобного покроя.
Одежда вообще была ее своеобразным пунктиком. Почему, рассуждала Кэролайн, большинство модельеров мужчины? Неужели никому не приходит в голову, насколько это нелепо — мужчина определяет, что следует носить женщине? Еще будучи подростком, Кэролайн решила, что все эти хваленые модельеры никогда не задумываются над тем, удобно ли будет женщинам в тех фасонах и моделях, которые они вводят в моду. Да и с какой стати они стали бы думать об этом — ведь не им же приходится часами стоять на ужасных растягивающих сухожилия высоченных каблуках, напяливать на себя синтетическое белье и выносить прочие пытки во имя очередного каприза модного кутюрье! Кэролайн давно поняла, что мода — это всего-навсего глупость и помешательство в равных долях. Когда здравый смысл вернется в этот мир, люди будут носить удобную, многофункциональную одежду, например, джинсы, футболки и свитера… Да, конечно, она не сможет изменить мир, но уж на ее комфорт и удобство в одежде не удастся посягнуть никаким модельерам!
В это утро она оделась во все белое — пышная юбка чуть ниже колен на эластичном поясе, свободная футболка на номер больше ее размера и туфли без каблука. Талию обвивали два скрученных вместе легких шарфика, желтый и голубой. Не жарко, удобно и ничего лишнего — именно так, как ей и хотелось. Ночью Кэролайн вспомнила о встрече с полковником Маккензи. Как ему удалось смутить ее? Ведь мужчины неоднократно пытались взять ее куда более серьезным натиском, и все же ей неизменно удавалось поставить их на место. Так почему же довольно невинное замечание Маккензи, подкрепленное, правда, далеко не невинным взглядом, заставило ее потерять голову от страха?