За последние тридцать лет, с тех пор как занавесы во время прослушиваний стали обычным делом, число женщин в ведущих оркестрах США увеличилось в пять раз.
«В первые дни введения новых правил прослушивания мы искали четырех новых скрипачей, — рассказывает Херб Уэкслеблатт, тубист Метрополитен–опера в Нью–Йорке, который возглавил борьбу за объективные прослушивания в Метрополитен в середине 1960–х годов. — И все победители конкурса оказались женщинами. Раньше такое было просто немыслимо. До этого момента у нас во всем оркестре было не больше трех женщин. Помню, когда объявили результат, один парень здорово на меня разозлился. Он сказал: „Тебя все запомнят как сукиного сына, который наприводил женщин в этот оркестр“».
Мир классической музыки осознал, что первое впечатление (во время прослушивания музыканта) было на самом деле безнадежно искажено предрассудками.
«Некоторые исполнители выглядят так, будто играют лучше, чем на самом деле, потому что держатся уверенно и у них есть осанка, — рассказывает один музыкант, участник множества прослушиваний. — Другие выглядят во время исполнения ужасно, но звучат великолепно. Третьи безумно стараются, но этого не чувствуется в звучании. Всегда присутствует диссонанс между тем, что ты видишь и слышишь. Прослушивание начинается с той секунды, когда исполнитель появляется на сцене и вы думаете: „Кто этот зануда?“ или: „Кем возомнил себя этот парень?“ И это судя только по тому, как они выходят на сцену со своими инструментами».
Джули Ландсман, первая валторна Метрополитен–опера в Нью–Йорке, говорит, что иногда ее обескураживает то, как некоторые музыканты подносят инструмент к губам. «Если они держат мундштук как–то необычно, вы можете тут же подумать: „О Боже, у них ничего не выйдет“. Тут столько вариантов. Некоторые музыканты используют медную валторну, другие из никеля с серебром, и вид инструмента, на котором играет человек, может подсказать вам, из какого он города, у кого учился, по какой школе, и все эти знания могут повлиять на ваше мнение. Я бывала на прослушиваниях без занавеса и, могу вас уверить, была необъективна. Я начинала слушать глазами, и можете не сомневаться, ваши глаза всегда влияют на ваше суждение. Единственно верный способ прослушивания — это ушами и сердцем».
В Национальном симфоническом оркестре в Вашингтоне на валторне играет Сильвия Алимена. Взяли бы ее до введения прослушиваний через занавес? Разумеется, нет. Валторна (как и тромбон) — «мужской» музыкальный инструмент. Более того, Алимена хрупкого телосложения. Ее рост немногим более полутора метров. Однако в реальности этот факт не имеет никакого значения. Как сказал один выдающийся валторнист: «Сильвия может сдуть дом». Но если вы на нее посмотрите до того, как услышите, то не сможете ощутить эту мощь, ибо увиденное вступит в конфликт с услышанным. Существует только один способ прийти к верному мгновенному суждению о мастерстве Сильвии Алимены: слушать ее через занавес.