Он рассчитывал, что мать переедет к нему: что ей одной делать в деревне? Но мать не поехала. Она стала доживать свой век в покривившейся избенке на берегу наедине с воспоминаниями о прежней счастливой довоенной жизни с веселым и кудрявым мужем Трофимом, колхозным бригадиром, убитым фашистами под Ельней. Василию хотелось побывать дома, и наконец он собрался в дорогу.
Он вспомнил, как по мосту, когда он приехал, убегала Клавдия с косой на плече и букетом белых ромашек, прижатым к груди, — он все-таки узнал ее. У нее не хватило духу остановиться и поговорить с ним…
Он не упрекал ее за то, что она не дождалась его, потому что ведь она не знала, жив ли он. И, быть может, Клавдия поступала правильно, убегая от него. Он догадывался о смятении и растерянности ее, потому что и сам в те минуты был смятен и растерян.
* * *
Однажды Василий ловил рыбу у старой мельничной плотины. Был тихий комариный вечер. Блесна зацепилась за траву, и Василий стал освобождать ее, чувствуя, как в глубине обрываются водоросли. Позади он услышал голос:
— Что, зацепило? Бывает. А место тут рыбное. Всегда поверх запруды щука играет.
Василий увидел Георгия. Тот спустился к берегу и смотрел, как он распутывает кудрявую «бороду» на лесе. Лицо Георгия побурело от загара, на плечах небрежно накинут пиджак.
— Я как иду на покос утром — вижу: тут часто щука играет. И крупная! — повторил он.
Василий поздоровался и краешком глаза увидел наверху, у изгороди, Клавдию. Она молча постояла, потом тихо пошла по дороге и все как-то диковато косила глазами в сторону мужа и Василия.
— Я вчера взял тут двух щучонок, — сказал Василий.
— Старики говорят: бог наказал щуку за ее жадность. У нее три дня в месяц только бывают зубы, а потом теряются.
— Что же, остальные дни она голодает? — улыбнулся Василий. — Я никогда не видал беззубой щуки.
— А может, это враньё. Ты брось-ка вон туда, к осоке. Там играет-то! — один глаз у Георгия был прищурен от контузии, и казалось, что он ехидно и хитренько ухмыляется. И эта неестественная многозначительная ухмылка никогда не сходит с его лица.
Василий бросил блесну и почувствовал рывок. Он подсёк, слегка закусив нижнюю губу и зорко следя за тем, как рыба, пытаясь сорваться с блесны, заходила в глубине, оставляя на поверхности воды быстрые вьюнки. Попалась крупная добыча. Он с трудом подвел ее к берегу и выбросил зеленоватое бьющееся тело рыбы в траву.
— Вот видишь! — обрадовался Георгий. — На наш приход! Хороша!
Василий справился со щукой и сунул ее в котомку.
— На ваш приход, — подтвердил он. — А вы с покоса?