В Хмельниках Кондаков женился на Тасе Ивушкиной — красивой черноглазой обрубщице сучьев, приехавшей из-под Новгорода. Построил добротный дом с резными наличниками и жестяным петухом на коньке, вырастил шестерых сыновей. Сыновья выучились и разъехались по белу свету. Осталась одна дочурка, школьница Людмила.
У порога Тимофей Тимофеевич старательно вытер ноги о половичок, разделся и пригладил широкой пятерней рыжеватые волосы. Людмила собиралась в школу. У дочери — русая толстая коса, серые, как у отца, спокойные глаза. Дожевывая что-то, она торопливо сунула портфель книжки и побежала. Отец загрохотал вдогонку:
— А харчи-то забыла! Эй, Людка!
Людмила возвратилась из сеней, схватила сверток с завтраком и исчезла.
Из комнаты выплыла Таисья Никаноровна, неизменная любовь Кондакова, его жена и хозяйка. Маленькая, ладная, в цветном халатике, еще довольно миловидная, она несла сковородку с глазуньей. На сковородке по-гусиному зло шипело сало. Кондаков кивнул в сторону только что убежавшей дочери:
— Рассеянная! Вся в тебя.
— Вся в меня? А не в тебя ли? Ты сам такой рассеянный, такой непутевый, что ни в сказке сказать, ни пером описать! Что, неправда? Папиросы оставил на тумбочке. Там, поди, стрелял у своих конторских? Платочек тебе приготовила — забыл. Нос кулаком утирал? Умывался — мыло в таз уронил. Курам ячменя не насыпал! Что, неправда? И дверь не закрыл. Кот — на стол и в кринку с молоком. Испоганил молоко. Вот ты какой рассеянный! А еще говоришь…
Тимофей Тимофеевич замахал руками с виноватой улыбкой:
— Ну, ладно. Высказалась?
— Высказалась.
Таисья Никаноровна налила стакан чаю. Он был густой и крепкий, и в нем золотисто поблескивала ложечка.
— А в магазине кофты продавали пуховые. Купил бы! Мне страсть как нравятся! — Таисья Никаноровна пододвинула мужу вазу с вареньем.
— Мне недосуг. Купи сама.
— Придется самой. Да и что ты в покупках смыслишь? Туфли принес на номер больше, обменять пришлось. Духи на Восьмое марта продавец-плут тебе всучил лежалые. Настоящего запаху нет, выдохся.
— Дай-ка простокваши.
— Простокваши? Сейчас. — Она сорвалась с места, побежала в чулан. Возвратилась с кринкой в руках. — Пожалуйста! Простокваша полезна. Все говорят. Даже по радио один профессор за эту простоквашу агитировал.
— Эх, колоколец! Дар Валдая! — шутливо упрекнул жену Тимофей Тимофеевич. — Не удержишь тебя!
— Что значит не удержишь? — Таисья Никаноровна даже привскочила на стуле. — Мне же скучно! Я же целый день одна. Только и знай — у плиты крутись. Ты на работе, Людка в школе. А придет из школы — на цепи не удержишь: шастает на улице до самых потёмок. Смотри, как бы с парнями не связалась. Молода еще.