На одном из последних поездов, который покидал столицу империи, подобно Атлантиде, переживавшей крушение, мы сумели попасть в южные провинции. После долгого марша по степям оказались в Симферополе. Отец не питал иллюзий по поводу того, кто победит в схватке «красных» и «белых», и заявил, что предпочтет оказаться как можно дальше от этого безумия — Гражданской войны. Начальные успехи приверженцев монархии сменились постоянными поражениями, и на Крым надвигались войска молодой советской республики, первого в мире пролетарского государства.
Отец, пользуясь старыми связями и обратившись к могущественным знакомым, которых он когда-то представлял в суде, сумел добиться, чтобы наши имена были внесены в число тех счастливцев, что получили место на одном из кораблей, уходивших к портам Европы.
Наконец, когда слухи один ужаснее другого захлестнули город, нам сообщили, что через день мы на бывшем сухогрузе можем покинуть Россию. Вещей при нас было немного — у отца имелся вместительный черный саквояж, в котором находились документы, наличные деньги и остатки драгоценностей, которые он сумел спасти из горящей усадьбы.
Тем летним днем (кажется, то был четверг) мы втроем двинулись из квартиры, которую снимали у вдовы коллежского асессора, к порту, где нас ожидал спасительный пароход. Все улицы и подъезды к порту были запружены колясками, экипажами и телегами. Сотни и тысячи людей, желавших спастись от большевиков, стекались к порту — но только немногие имели возможность взойти на борт одного из кораблей.
Пароход, на котором нам предстояло плыть, штурмовали людские массы. Одновременно с этим шла погрузка чемоданов и прочей поклажи. Проталкиваясь сквозь толпу кричащих и возбужденных соотечественников, мы подбирались к трапу. Внезапно до меня донесся истерический голос:
— Пропустите меня! Иначе я начну стрелять! У меня имеется семизарядный револьвер!
Послышались восклицания. Моим глазам предстала страшная картина — бледный господин в растрепанном грязном сюртуке, в котелке набекрень и с саквояжем под мышкой, размахивал правой рукой, в которой было зажато оружие. Он хотел таким образом заполучить место на пароходе.
Кто-то из мужчин попросту ударил его по спине, а другой вырвал револьвер и швырнул с пирса в воду.
— Тоже мне, террорист-революционер, щучий сын! — раздался злой голос. — Спихните его в море. Может, освежится и немного придет в себя. Мы все хотим убраться отсюда, пока еще имеется возможность!
Человек в котелке зарыдал, призывая сжалиться над ним и пропустить, но его никто не слушал. Тогда он раскрыл саквояж, вытащил оттуда еще один револьвер — крошечный, видимо, дамский — и недолго думая стал палить в толпу.