А теперь Лачет достанется незнакомому юноше, приехавшему с другого конца света.
«Сильно развитое чувство долга», — сказал викарий о Патрике, которого он знал. Она тоже помнила Патрика таким. Но тот Патрик дал бы ей о себе знать.
Беатриса каждый раз наталкивалась на эту мысль, как на стену. Патрик, которого они знали, не оставил бы их в горе и неведении на восемь лет.
«Психологический срыв», — сказал мистер Сэндел. Наверно, был срыв, а то бы он не убежал. Собственно, убежать — это тоже совсем не похоже на Патрика. Может быть, когда он спохватился, ему стало невыносимо стыдно.
Но все же… все же…
Добрый мальчик, который всегда спрашивал: «Я тебе не нужен?»
Мальчик, у которого было «сильно развито чувство долга»?
В тот самый час, когда Беатриса сидела на скамье в церкви и глядела на мемориальные доски семейства Эшби, Брет Фаррар стоял у себя в комнате в новом костюме, и его состояние было близко к панике.
Как он впутался в эту историю? О чем он думал? Он, Брет Фаррар? С чего он взял, что способен сыграть такой спектакль? Почему он позволил втянуть себя в эту аферу?
Эти трезвые мысли нахлынули на него, когда он надел новый костюм. Костюм был как бы материальным воплощением его преступного замысла. Это был замечательный костюм. Он мечтал о таком уже много лет. С виду будто ничего особенного, но его покрой не оставляет сомнений — так умеют шить только самые лучшие английские портные. Брет смотрел на себя в зеркало почти с ужасом.
Нет, он туда не поедет. Не может, и все.
Пока не поздно, надо бежать.
Надо отправить этот проклятый костюм обратно портному, написать письмо той милой женщине и исчезнуть навсегда.
— Что? — спросил внутренний голос. — Упустишь самое увлекательное приключение в своей жизни? Какого не бывало ни у кого и никогда?
— Какое там приключение! Это просто грязная афера.
Они не станут его искать. Будут рады, что все обошлось благополучно. Он исчезнет, и на поверхности не останется даже ряби.
— И откажешься от состояния?
— Да, откажусь от состояния. Зачем оно мне?
У них будет его письмо, которое обезопасит их от всяких дальнейших поползновений с его стороны. Он напишет той женщине, которая поцеловала его по доброте душевной, хотя и не была уверена, что он — Патрик. Он расскажет ей всю правду, попросит прощения, и на этом все закончится.
— И у тебя никогда уже не будет конного завода.
— Зачем мне завод? Лошадей в мире хватает.
— Думаешь, у тебя тоже будут лошади?
— Может, когда-нибудь и будут.
— Может, ты и летать научишься?
— Заткнись!
Он напишет Лодингу и скажет, что не хочет участвовать в его преступной затее.