В эту минуту к ван Нивельду подскакал лейтенант ван Йост и сказал что-то тихо, после чего первый сошел с лошади и стал на одно колено перед начальником Черной Шайки.
– Что вы делаете, ван Нивельд? – вскричал Перолио.
– Я преклоняюсь перед вами, вместо Шафлера. Я такой же дворянин как он. Ношу золотые шпоры и за него благодарю вас за милость.
– Хорошо, я согласен! – проговорил Перолио с досадой. – Пусть едет.
– Прощайте, граф, – сказал ван Нивельд, вставая и протягивая руку Шафлеру, – мы встретимся, может быть, скоро с оружием в руках, но и тогда вы найдете во мне благодарного противника.
– Я никогда не сомневался в вас, – отвечал молодой человек. – И никогда не забуду вашего великодушия. Сожалею только, что должен благодарить врага моего государя.
– Сам епископ виноват в том, что я его оставил. Еще раз прощайте, граф.
Шафлер дал знак Генриху, которого все время стерегли бандиты, и оба они выехали из лагеря.
– Странно, – заметил Перолио. – Я никак не думал, чтобы здешние дворяне согласились так унижаться перед иностранцем, и еще не для своего спасения.
– Это вас – удивляет, Перолио? – отвечал ван Нивельд. – Потрудитесь посмотреть на дорогу, ведущую к вашему лагерю.
– Вы приехали не один, мессир?
– Не совсем… со мной три тысячи солдат. Понимаете ли вы теперь, зачем я унизился перед вами? Я хотел избежать сражения, и вы поступили очень благоразумно, капитан, что согласились на мою просьбу, поддерживаемую войском, которое гораздо лучше и больше вашего.
Перолио закусил с досады губы и замолчал.
Перемирие закончилось, и обе партии ждали с нетерпением военных действий. Бурграф Монфорт и удочки, усиленные присоединением ван Нивельда и Перолио, желали решительного сражения, а епископ Давид, чувствуя свою слабость, запретил своим войскам нападение. Он позволил им беспокоить и грабить неприятеля, и эти экспедиции очень нравились солдатам, которым не выплачивали жалованья.
Подобная война не могла нравиться благородному Шафлеру, и он строго запретил своим солдатам пускаться в мародерство. Другие же начальники партии «трески» сами участвовали в этих набегах. Капитан Салазар, самый предприимчивый из них, вздумал одним разом завладеть всеми стадами, пасущимися на обширных амерсфортских полях. Для этого он приказал полсотне солдат переодеться крестьянами и послал их порознь к стенам города, откуда они должны были отгонять стада до назначенного пункта, где был скрыт сильный отряд.
Этот план, прекрасно задуманный, удался совершенно. Сильный туман позволил переодетым солдатам дойти незаметно до стада и отогнать его довольно далеко, прежде чем часовые смогли его заметить со стен башен Амерсфорта. Однако туман скоро рассеялся и в городе поднялась суматоха. Ударили в набат. Граждане и крестьяне схватили первое попавшееся оружие и бросились бежать, кто за своей коровой, кто за бараном, кто за теленком.