Об этом и еще о многом другом думали дружинники, поднимаясь по крутому склону холма к крепости. Короткий зимний день догорел быстро, и громада кремля неясно чернела, нависая над их головами. То там, то здесь, на гребне стены начали загораться огоньки, до дружинников долетали голоса менявшейся стражи. Воины прислушивались к родным звукам, по голосам пытаясь узнать своих знакомых, обмениваясь друг с другом предположениями. Молодой огненно рыжий парень, которого в отряде любили за веселый нрав, звонкий голос и огромное количество пристойных и не очень песен, которые он без устали горланил у костра на каждом привале, не выдержал первым. Он хитро сложил пальцы, прижал их ко рту и что есть мочи свистнул так, что его конь зафыркал и попытался встать на дыбы. На стене его свист услышали и, похоже, узнали, потому что в ответ донеслось бурное молодецкое приветствие. Невидимый снизу дружинник вспомнил и самого рыжего, и всех его родственников не забыл помянуть.
Вскоре тяжелые дубовые ворота распахнулись, и отряд въехал внутрь кремля. Повозки остановились посреди просторного двора. Вокруг высоко вздымались отвесные стены прясел, на них то там, то здесь светились огни ярко пылающих факелов, а впереди высилась громада княжеского дворца. Темнота не позволяла Заниле как следует разглядеть его, да и времени ей на это не дали: отряд окружили со всех сторон, помогли усталым воинам спешиться. Как это было ни странно, но Занила только сейчас поняла, что из кремля их приближающий отряд разглядели уже давно и поэтому ждали. Казалось, что в этом было удивительного? Ведь именно поэтому кремль и был выстроен князем на вершине высокого холма, с которого как на ладони просматривались все окрестности, и именно для этого по вершинам крепостных стен без устали ходили зоркие часовые. А свист Рыжего был не предупреждением, просто приветствием друзьям, ждущим дома!
К старшине отряда подошел высокий немолодой мужчина. Он не пробирался сквозь толпу, не расталкивал никого, люди сами незаметно расступились перед ним, уступая дорогу. Рядом со здоровяком-старшиной этот человек казался по-молодецки стройным, но каждое его движение выдавало в нем уверенность человека, привыкшего к власти над людьми. Занила, по-прежнему, наблюдавшая со своей телеги за суетой, царившей вокруг, почувствовала, как у нее тревожно замерло сердце: уж не сам ли это князь? Мужчина бросил на телеги, груженые добром только один взгляд, но сомневаться не приходилось: он успел заметить и оценить все.
— Приветствую тебя, почтенный Мирослав! — старшина дружинников снял с головы шапку и поклонился в пояс, без тени подобострастия, выказывая только искреннее уважение. Занила, уже затаившая дыхание, не смогла сдержать невольного разочарованного вздоха. Даже она, прожившая всю свою жизнь в глухой деревушке, знала, что с приветствием «почтенный» обращаются к старшему и уважаемому человеку, но все-таки не к князю! Хотя почему она с таким нетерпением ждала увидеть именно князя? Ну и что, что все те недели, которые она провела в караване его сборщиков дани, дружинники говорили о нем с неизменным восхищением. Чего она-то от него ждала? Занила не могла ответить на этот вопрос.