Хмуро в городе, плохо. Париж живет ожиданием, только вот на что надеется? Год был неурожайный, цены поползли вверх, итальянцы-перекупщики уже запрашивают за зерно цену вдвойне превышающую прошлогоднюю.
Недавно огласили утвержденный королем указ коадъютора Ангеррана ле Портье де Мариньи, повышающий налог на меру пшеницы - целых полтора су! Вот и думай, как прожить зиму. Ты, королевский капитан, голодным точно не останешься, а вот люди победнее… Значит, не миновать волнений в оголодавшем городе, а из этого следует одно: трудов прибавится. Так всегда было - и при Людовике Святом, и при Филиппе-Августе, и даже при Карле Великом. Однако, хвала Святому Герману Оксеррсокму, в эпоху Шарлеманя Париж не являлся столицей и не надо было печься о безопасности августейших особ.
Тревожно в городе. Холодно. Не обходится и ночи, чтобы стража не обнаруживала труп с перерезанным горлом, ножом в брюхе или удавкой на шее. Двадцать семь убийств только с начала месяца октября, да еще утопленники, да исчезающие дети… Последних словно ведьмы похищают - все из бедных кварталов, возрастом от пяти до тринадцати лет, мальчики, девочки…
Прошлой неделей на Еврейском острове Святейшая инквизиция воздала одной из проклятых колдуний по заслугам - повариха Роза Анвен была сожжена за богомерзкое колдовство. На толстуху Розу донесли, и донос оказался (вот редкость!) справедливым - мадам Анвен, ни больше ни меньше, варила колдовские декокты, используя черных котов и петухов, торгуя затем этой отравой и утверждая, что нашла секрет привораживающего зелья. За Розой на костер отправился и муж: соучастие.
Жаль, что инквизиция трудится во Франции из рук вон плохо. Умные и настырные братья доминиканского ордена - отличные следователи. Их бы требовалось привлекать не только к делам о колдовстве и ереси, но и к сугубо гражданским расследованиям - частично они берут на себя особо трудные дела, но это случается редко.
Происшествия не касающиеся церковного Трибунала относятся к ведомству господина парижского прево, мессира Жана Плуабуша, в помощниках у которого ходит капитан Марсиньи.
«Ан гро до ла капитэн де Марсиньи» - Толстая Задница Капитан Марсиньи. Вот так заглазно именовали верного служаку Его величества Филиппа Капетига равно как горожане, так и его собственные сержанты. Правда, за глаза. Неповоротлив, медлителен, чересчур флегматичен, вечно устал…
Давным- давно никто не видел, как у капитана загорались глаза при сообщении о нарушении законов королевства и как Марсиньи, с ретивостью породистой гончей бросался по следу. А за кем, скажите на милость, бегать, высунув язык? За мальчишкой, стащившим булку с лотка? За торговкой не уплатившей с товара налог в казну? Так с казны и не убудет.