— Кто? — спросил я вместо приветствия
— Гораций… — тяжело промолвил Дейв — и Клиффорд. Горация и Клиффорда больше нет с нами.
Помолчали.
— Мне жаль — сказал я наверно самое глупое, что можно было сказать в такой ситуации.
Старик сурово посмотрел на меня.
— Не стоит. Мы сами выбрали эту судьбу, и ты тоже. Каждый выбирает свою судьбу сам. Они умерли как солдаты, с оружием в руках, в бою. Они сами выбирали себе такую жизнь — и когда подошло время умирать, они сами выбрали себе смерть. Думаю, это лучше, чем умереть в каком-нибудь доме престарелых, пуская слюни и в подгузнике, даже если так и удастся пожить лет на пять подольше.
— Сколько их было?
— Восемь. Пятерых удалось взять живыми, один совсем плох. Мы ждали тебя.
— Откуда вы знали, что я приеду?
— Мы не знали. Если бы ты не появился — мы бы ждали еще неделю, а потом казнили бы их. Но раз ты появился — решать, что с ними делать тебе.
— Они ее видели?
— Нет.
— Где она?
— В десятке метров от тебя. Наверху, спит.
Я помолчал. А что тут говорить…
— Спасибо, дядя Дейв…
Старик кивнул
— Кто она тебе?
Я задумался. А правда — кто?
— Так… Никто. Подобрал у мотеля. В Техасе…
Старик покачал головой.
— Не бросай её. Она… настоящая.
— Я знаю.
Оставив автомат в холле, я поднялся по старой, скрипучей деревянной лестнице на мансардный этаж. Она не спала — она сидела на кровати и смотрела мне в глаза. А я смотрел в глаза ей…
Вот так…
— Как ты?
Как я? Да в принципе, все нормально. Если не считать того, что все те, с кем я ушел на эту войну не смогут вернуться на свою родину даже мертвыми, а меня самого тоже приговорили к смерти, но я чудом уцелел. Если не считать того, что половина моей страны стала беженцами. А так — все нормально, никаких проблем. Keep smile!
— Плохо… — честно ответил я — а ты?
— Не лучше.
— Знаешь, что происходит?
— Нет…
Я достал газеты — их я свернул толстым свертком и засунул сзади за пояс. Бросил ей на кровать…
— Читай.
Мария подхватила газеты, развернула одну, другую, пробежала набранные жирным шрифтом заголовки, стремительно бледнея…
— Что… что происходит.
— Начался государственный переворот. В игру играет кто-то третий, он сломал игру всем — и нам, и им, всем. Власти больше нет как таковой, и не факт что она будет. Наступает время беспредела…
— Я… я его знаю…
— Кого? — не понял я
— Вот этого!
Я подошел ближе, взял из ее рук газету, просмотрел. Губернатор Калифорнии расстрелян неизвестными во время обращения к народу. Погибли несколько полицейских. Три фоторобота на всю переднюю полосу.
— Которого?
— Вот этого! — она показала на первый фоторобот слева.