– Что – многое?
– Мир не делится только на черное и белое. Если Дэйв имеет в виду историю с Джулией, ожесточенно подумала Глэдис, он может говорить до посинения – ей все равно никогда не простить его.
Возможно, Дэйв прочел мысли Глэдис по глазам и поспешно сменил тему:
– Почему ты все это время оставалась с матерью? Она ведь поправилась, тебе не нужно было ухаживать за ней. У вас ведь нет ничего общего!
Глэдис хотелось сказать, что, когда ты в горе, все прочее кажется бессмысленным и пустым, а боль, обрушившаяся после развода, оглушила ее. Ей просто было безразлично, с кем и в чьем доме она живет. И ощущение пустоты не оставляло Глэдис все три года разлуки. Но нет, еще не время открыть Дэйву всю правду. Может быть, позже, когда она убедится в своих чувствах, когда будет уверена в нем, она и объяснит все. Но не сейчас.
– Должно быть, существует-таки голос крови – чувство дома, чувство семьи, и человека тянет к родным… Мне хотелось, чтобы у меня был хоть какой-то дом, – ответила Глэдис. – А что до ненависти к тебе, якобы внушенной моей матерью, поверь, Дэйв, в этом ты заблуждаешься. У нас было правило: мы никогда о тебе не говорили.
– В таком случае ты скроешь от нее тот факт, что сейчас ты со мной, – с сардоническим смешком подвел он итог.
– Моя жизнь – мое личное дело.
– Тогда давай звони матери. Как того требует вежливость.
Глэдис протянула руку, сняла со стены телефон и набрала номер, решительно взглянув на Дэйва. Не могло быть и речи о том, чтобы солгать. Дэйв просто перестанет уважать ее после этого.
– Это Глэдис… – начала она.
– Слава богу! Я безумно беспокоилась! – воскликнула мать.
Эта фраза заставила Глэдис встревожиться.
– Что такое? – спросила она с волнением – не случилось ли что с ее сестрой или племянницами.
– Ты уже уехала от этого типа? – Слова матери буквально истекали ядом.
Первый шок прошел довольно быстро. Глэдис ощутила, как у нее внутри все сжимается от гнева. Она не имела ни малейшего представления о том, как мать проведала о ее визите к Дэйву, но только он мог вызвать у Софи такую ненависть. Глэдис постаралась, чтобы ее голос звучал ровно и спокойно:
– От какого типа, мама?
– Ты прекрасно понимаешь, о ком я говорю, Глэдис. – Мать чеканила слова раздраженным тоном обвинителя. – Из-за дождя Вивьен быстро пришла с тенниса, и, когда я вернулась домой, Ширли Картер заглянула спросить, не хочешь ли ты провести с ней вечер. И тут я увидела телефонную книгу, открытую на номере конторы Дэйва Флэвина.
Глэдис обругала себя в душе последними словами. Ведь знала же, что мать – настоящая ищейка, ей бы в сыскном агентстве работать!..